Я превращу твою жизнь в Ад. Книга 2

Даниэль же узнавал мир заново, привыкал к его краскам, учился временами расслабляться, а не ежесекундно искать подвоха в окружающих его людях. И с каждым днем, месяцем, годом у него получалось все лучше и лучше.

Мы растворялись друг в друге, и лишь потому, что это чувство было обоюдно, оставались собой.

Даниэль вновь поцеловал меня, движением рук мастерски провоцируя на большее, а я сопротивлялась, хотя уже не была уверена, что выстою до конца

– И почему вы меня вызвали, магистр Лефевр? – продолжая давнюю игру, иронично спросила я. – Соскучились? Или появилось какое-то другое важное дело?

Даниэль коварно улыбнулся, доставая из шкафа бутылку и тут же наливая в бокал немного вина. После того как влияние моей силы на него стало регулярным, он больше не испытывал трудностей с контролем своего дара.

– Или, может быть, вы тоже хотите дать мне задание, как той студентке? Между прочим, она пригрозила мне, сказав, что вы принадлежите ей, – продолжала я, откровенно его провоцируя.

Мы одни, аудитория закрыта, а мне скучно. Тем более меня ожидала тяжелая лекция у госпожи Фаден, так что я просто нуждалась в хороших эмоциях.

– Так вы правда принадлежите ей, магистр Лефевр? – спросила я, завороженно глядя, как Даниэль нарочито неспешно и спокойно ставит опустевший бокал на полку.

Это было странно и обескураживающе, и сердце подпрыгнуло к горлу, когда некромант одним шагом преодолел разделяющее нас расстояние и, крепко схватив за бедра, рывком усадил меня на стол, покрывая шею сумбурными поцелуями и пару раз легонько прикусывая нежную кожу.

– Все-все, хватит, я пошутила, – сказала я, то ли смеясь, то ли томно вздыхая.

Мне нравилось обмениваться с ним колкостями, иронизировать, но если до свадьбы Даниэль играл в эту игру честно, то после нее, когда мы находились наедине, постоянно жульничал.

– Эмма, дорогая, ты ведь знаешь, к чему приводят твои шуточки? – прохрипел он, перестав целовать, но забираясь ладонями под юбку.

– Знаю. Но что поделать, не могу сдержаться, – призналась и лишь потом поняла двоякость ситуации: если я не могу сдержаться, то почему обязан он?

Некромант остановился, мы одарили друг друга долгими внимательными взглядами, и он медленно склонился, нежно целуя меня в губы.

– Много еще занятий? – спросил Даниэль, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону бедра под юбкой. Некромант делал это часто, зная, что мои мысли в этот момент превращаются в рой непослушных насекомых.

– Будто ты не знаешь, – поддела я. – Мне кажется, ты запоминаешь мое расписание быстрее меня.

– Всего лишь кажется, – с полуулыбкой прошептал он.

– Ну да, конечно, – ни капли не поверила я.

Пока мы лишь наслаждались жизнью, и порой мне казалось, что она дает нам слишком многое, настолько счастливой я себя чувствовала.

За последний год из-за регулярного преподавания Даниэль стал куда сдержаннее и выглядел холодной и недоступной ледышкой в глазах окружающих, только уже без привычных ноток раздражения в голосе. И поэтому его популярность резко возросла. Возможно, кто-то сочтет меня дурочкой, но, во‐первых, я была в некроманте уверена, как в себе, доверие незримой нитью всегда соединяло нас, а во‐вторых – я считала себя выше того, чтобы гонять девок от своего мужа. Постепенно к середине года их запал иссякал, и все становилось как прежде. К тому же я тоже пользовалась некоторым успехом у противоположного пола. Только мой успех заканчивался после убийственного взгляда Даниэля, что отпугивал парней пуще самой смерти.

Попрощавшись с преподавателем, студентка вихрем промчалась мимо, а до моих ушей донесся воздушный шепот:

– Он мой! Не лезь! – И не успела я посмотреть ей вслед, как она уже вылетела из аудитории.

Улыбнувшись, я покачала головой.

– Почему она задержалась? – спросила, подойдя ближе к мужу.

– Не поняла лекцию, – поднимаясь из-за стола, отозвался Даниэль.

– И ты ей ее заново объяснял? – невинно поинтересовалась я.

Некромант посмотрел на меня скептическим взглядом, приподняв бровь.

– Да, Эмма. Не только объяснял, но и показывал, – криво усмехнувшись, насмешливо сказал Даниэль. – Конечно, нет, задал доклад по теме лекции на тридцать страниц. Обычно подобные работы хорошо вправляют мозги всем непонимающим.

Маг смерти подошел к двери в аудиторию и, провернув в замочной скважине ключ, закрыл ее.

– А ты жесток, – посмеялась я, изначально ожидавшая подобного ответа.

Мы прошли в смежный с аудиторией кабинет Даниэля. Раньше он был чуланом, но теперь ни у кого бы язык не повернулся так его назвать. Как только Даниэль заступил на пост преподавателя, он не поскупился и нанял для ремонта рабочих, заявив при этом, что желает проводить хоть часть своего времени в комфорте. Поэтому, переступая порог этого небольшого помещения, я словно переносилась в комнату какого-то дома – уютную и не лишенную чувства стиля своего хозяина.

Пусть благодаря магии Древня все, кроме моих друзей, некроманта и его близких, позабыли о странностях, связанных со мной, мы все равно сохраняли осторожность. Ивонна, окончив академию, жила своей жизнью, больше никого не терроризируя.

Суд над Сарманелем завершился всего год назад. С тех самых пор старик гнил в тюрьме вместе с несколькими своими родственниками, включая Картуса, что приложил руку к смерти своей жены, матери Конкордии. По рассказам Тильды, без постоянного целительского оздоровления жить бывшему главе рода осталось недолго. После его ареста, когда стало очевидно, что доказательство вины лишь вопрос времени, из своих глубоких нор повылазили свидетели его преступлений. Тогда все окончательно решилось, и никакие деньги бы его не спасли. Единственное, чего Сарманель добился, – заключения вместо казни, и то лишь благодаря каким-то договоренностям с королем. Тильда не вдавалась в подробности, заявив, что это секретные сведения.

Все оставшиеся на свободе Райалины задышали спокойно, Оберон и его сестра тоже. Вскоре после ареста главы рода Тильда передала мне письмо-донос, найденное среди бумаг старика. В нем целитель обвинял самого себя в том, что это он когда-то подложил в дурманицы берхалею, прекрасно зная особенную реакцию Конкордии на дым этой травы. Оберон надеялся, что стресс вернет ей потерянную память, но не вышло, а парня, похоже, заела совесть, поэтому он сдал себя сам, желая таким образом наказать. Несколько раз прочитав то письмо, я его уничтожила, решив не копить обиды и забыть обо всем. Скорее всего враждебное отношение внутри семьи и толкнуло целителя на этот гнусный поступок, как и Конкордию когда-то.

Горидас навещал старика регулярно, будто все еще исполняя роль советника. Это казалось диким, учитывая расправу, что ожидала мужчину, если бы в ту ночь нам не улыбнулась удача. Мы с ним почти не разговаривали с тех самых пор, как, оставшись наедине с магом, я поблагодарила его за помощь – быстро, но искренне. Я прекрасно помнила тот несостоявшийся поцелуй в гостиной дома Райалинов, и поэтому держала дистанцию. Но для себя решила: если Горидас когда-нибудь попадет в неприятности, я обязательно ему помогу.

Внутри помещения обнаружились двое – некромант и светловолосая девушка, что, оправдываясь, пыталась отменить полученное домашнее задание.

Многое поменялось, но порой мне казалось, что все осталось как прежде. Хотя к одному я точно никогда не привыкну – к Даниэлю-преподавателю, который, напрочь игнорируя магистерскую мантию, всегда небрежно вешал ее на спинку стула, подобно ненужному плащу, оставаясь в рубашке и брюках, сшитых из ткани его излюбленного черного цвета. При этом он всегда умудрялся выглядеть элегантно и аристократично.

– Я привязан к тебе чувствами, браком и необходимостью, поэтому у меня просто не остается выбора, кроме как стать преподавателем в этой академии, пока ты ее не окончишь, – иронично, будто укоряя, сказал Даниэль после своего выпуска.

– Ты жалуешься? – сощурившись, спросила я, пытаясь скрыть волнение, нахлынувшее на меня из-за его решения.

– Нет. Но ты все равно должна чувствовать вину, чтобы потом ее добросовестно искупить, – нагло и с интимным подтекстом заявил мне тогда некромант.

Все считали его хладнокровным, сдержанным и крайне умным человеком. И да, он разумен, но только не наедине со мной. Теперь, после свадьбы, я точно знала: под этой ледяной маской скрывается вулкан. Вулкан, который я разбудила. Вулкан, пылающий только для меня.

У подруги все наладилось. Сразу после того, как Сарманеля схватили, ее вновь перевели на магическое отделение. Пусть отношения с отцом поменялись не сильно, но водница стала к нему терпимее. И по моему мнению, это влияние Клайма, который все же взял девушку измором, и этим летом они сыграли свадьбу – негромкое торжество у подножья гор, где чета Дард – родители мага энергии – обычно проводила лето.

Но Дарла находилась в аналогичном моему положении – нам обеим предстояло окончить Холиральскую академию. Поэтому, не считая Риджа, уехавшего за своей мечтой в Риттерин, наша компания осталась в Холирале. Все мы постоянно поддерживали с воздушником связь. Санкровены исправно передавали послания, беспорядочно сверкая у меня, Клайма, Даниэля и даже порой у водницы в течение дня.

Обучение на зодчего Риджу нравилось. Стоило оно довольно дорого, настолько, что выигранных в Герадовой ночи денег ему бы точно не хватило, а разгневанные родители до сих пор не могли принять выбор сына. Но финансовая проблема решилась поразительно легко – некромант перевел весь свой прошлогодний выигрыш на счет друга.

– Я с самого начала планировал отдать те деньги ему. Ждал, пока Ридж наберется смелости и выберет то, чего действительно желает сам, – поведал мне тем вечером Даниэль, и на этом разговор закончился. Лефевр не желал благодарностей или почестей, наоборот, старался их избежать, поэтому и сообщил другу лишь перед отплытием его корабля на другой материк.

Ректор задумчиво глядел на парящий в небе золотой поток. Холирал словно покрылся позолотой, став похожим на игрушечный городок.

– Долг возвращен, – проговорил он, касаясь позолоченного ствола Древня. – Я ведь говорил, что так все и будет.

Кровавая Река замолчал, словно выслушивая невидимого собеседника.

– Да, возможно, – согласился он. – Кто знает, будет ли их будущее столь великим, как ты утверждаешь. Нам остается лишь наблюдать и ждать.

Неожиданно кольнуло сердце, и по рукам прошли мурашки. Моя магия, что, как зверек, свернулась клубочком внутри, с надеждой подняла мордочку вверх, чувствуя что-то еще, недоступное мне.

И грянул зов – тихий, нежный и древний, словно вобравший в себя дыхание времени. Чем-то он был отдаленно похож на звучание тростниковой дудочки.

Древень?

Я развернулась и подбежала к разбитому окну. Меня встретила ночь, дохнувшая в лицо прохладным воздухом.

– Эмма!

– Подожди, что-то происходит, – прислушиваясь к своим чувствам, прошептала я, и тьма стала уступать место золотому свету.

Поначалу лишь марево, но огонь становился все ярче, освещая ночь, и спустя пару мгновений словно полностью ее уничтожил.

Здесь, в Холирале, времена суток поменялись местами. Невозможное, возможное…

– Даниэль. – Я не глядя вцепилась в рукав подошедшего парня. – Древень. Он цветет!

Золотое сияние на время украло мое сознание, и на какое-то мгновение я оказалась там, на территории академии, рядом с гигантом.

Листва трепетала, а золотые бутоны заполонили ветви Могуч-Древня. Они раскрывались, цвели, осыпались и, не успев достигнуть земли, обращались в золотую пыль, что облаком целенаправленно неслась к городу. Она бережно накрывала дома, словно укутывая одеялом, и захватывала улочку за улочкой, пока не достигла нас.

«Непосвященные забудут…» – донесся шелест, а золотая пыльца, прильнув, ласково коснулась моего лица.

– Спасибо, – еще в полной мере не осознавая случившегося, прошептала я, вновь вернувшись в разруху особняка.

Я не могла поверить. Ведь чудес не бывает! Но, опровергая весь моей реализм, чудо внезапно вторглось в нашу жизнь подобно весеннему солнцу, разогнавшему холод.

– Даниэль… – повернулась к некроманту, счастливо улыбаясь.

– Я знаю, – прошептал он, прижимая к себе, невольно заставляя вслушиваться в учащенный стук его сердца. – Все закончилось, Загадка. Все завершилось.

Резко кивнув, некромант направился ко мне.

– Тильда потянет время, но недолго. Не уверен, что успеем выбраться из Морлада, но для начала главное – покинуть Холирал, – быстро проговорил он.

– Ладно, я поняла, – ответила, с трудом беря себя в руки. – Все еще злишься?

– Да. Хоть и понимаю, почему ты это сделала. – Выражение его лица смягчилось. – Ты правильно поступила. Просто дай мне время это принять.

Мы поднялись. Прощание с остальными выходило скомканным и быстрым, настолько, что мы с Дарлой даже не смогли ничего толкового сказать друг другу. Даниэль и маг энергии быстро обменялись санкровенами.

– Я выжду время. Полгода, не меньше. Лишь потом дам о себе знать, – говорил Даниэль Клайму.

Мы пускались в бега. Никакой академии, свободной жизни, свадьбы… Но я ни о чем не жалела, ведь какой в этом смысл? Когда я попала в этот мир, то двигалась лишь вперед, не давая себе остановиться, не позволяя сдаться.

Тупиковых ситуаций нет, если ты полон сил и желания искать выход.

Теперь мы вместе, и мы сможем все.

– Ай! – Бедро адски обожгло.

– Эмма…

Я обернулась, точно зная, куда смотреть. Конкордия, все еще сидевшая на полу, медленно таяла, словно утренний туман, разгоняемый все выше поднимавшимся по небосводу солнцем.

Я было кинулась к ней, но, едва поднявшись, вновь упала, и к жгучей боли на бедре прибавилась глухая и ноющая – в коленях. Попыталась обнять двойника, но руки прошли сквозь тело, а пальцы заледенели, словно я засунула их в морозильник.

– Я возвращаюсь, – мило, с долей грусти улыбнулась Конкордия.

Мы посмотрели друг на друга. Одинаковые глаза, идентичные лица и похожие чувства – мы будем скучать друг по другу и своим мирам. И я, и Конкордия знали, что этот момент настанет, но кто мог подумать, что расставание выйдет тяжелее, чем мы предполагали?

Это навсегда. Мы поменялись окончательно. И никогда больше не увидим друг друга.

– Позаботься о моих родителях, – прошептала я, чувствуя, как по щеке потекла слеза. И сбивчиво продолжила, говоря то, что не успела: – Не расстраивай их. Слушайся. Иногда можешь потрепать нервы, но немного. Мама воспринимает все ближе к сердцу, чем показывает. Если случатся неприятности, лучше говори отцу, он дает дельные советы. И…

Конкордия становилась все менее плотной.

– Эмма, не переживай, – перебила Конкордия и попыталась коснуться моей руки, но передумала, вспомнив, что у меня не вышло. Сглотнув, она заговорила, оправдываясь: – Я… скрытник… Там записи моей матери, поэтому я не дала их раньше. Не только записи, но и доказательства. Пытки, издевательства – она умерла не сама. Ее убили ради земель ее отца. Я не хотела, чтобы то, что написано там, увидел хоть кто-то. – Голос становился глух, напоминая шум ветра. – Слишком много грязи…

– Я понимаю, все хорошо, – прошептала я. Двойник растворялась, как ночной сон.

– Спасибо, Эмма, – прошептало эхо. – Я никогда тебя не забуду…

– Я тоже… Никогда… – произнесла в пустоту, а щеки вновь стали мокрыми от слез.

Она исчезла. И боль в бедре тоже, похоже, пропала навсегда. Мне показалось, я просидела, застыв на одном месте, больше часа, а на самом деле не прошло и минуты.

Сглотнула и утерла лицо, понимая, что теперь время – драгоценная величина.