Только через мой труп

Слушайте, – ответил я ему, – даже у адвоката есть право на жизнь, согласен, но я свято уверен: когда он откинет копыта, в его гроб не полезет ни один уважающий себя червь. Знаете почему? Потому что его тут же заставят подписать какую-нибудь идиотскую бумажку.

Молчание. Кремер изрек:

— Я отнюдь не дурак...

— Всем нам порой так кажется, — снова кивнул Вулф. — Это все яд самомнения. Но страшного ничего нет. Нужно толь­ко всегда держать под рукой противоядие.

Монтенегро, венецианский вариант Монтенеро, го­ры Нерона

В тысяча девятьсот двадцать первом году я все еще был в вашей стране и удочерил там одну девочку...

Я отнюдь не дурак...
— Всем нам порой так кажется, — снова кивнул Вулф. — Это все яд самомнения.

В юности нам свойственно сортировать людей по категориям – это единственный способ избежать безнадежной путаницы, – но для этого нужна сноровка.

Кремер изрек:
– Я отнюдь не дурак…
Вульф снова кивнул:
– Всем нам порой так кажется. Это все яд самомнения. Но страшного ничего нет – нужно только всегда держать под рукой противоядие.

Вы страдаете профессиональной деформацией личности. Когда на международного финансиста нападает вооруженный грабитель, финансист тут же отдает ему не только деньги и драгоценности, но и рубашку с брюками. Почему? Просто ему невдомек, что даже алчность уличного громилы имеет свой предел.

Вы можете убедить меня, что не состоите на связи с полицией?
– Трудно сказать. Мне же неизвестно, насколько сложно вас убедить. Например, я могу дать слово, но откуда вам знать, чего оно стоит.

Вульф спросил:
– Вы сокрушаетесь из-за того, что не можете найти подходящий мотив?
– Что? – Кремер взглянул на Вульфа. – А, да. Я бы отдал свой выходной за то, что уже известно вам.
– Ну, на это вам одного выходного не хватит. Я как-никак читаю немало книг.