Снова и снова

И если, чтобы обрести уверенность, тебе нужно утаить какой-то факт, сделай это таким образом, чтобы об этом не было известно, а если бы вдруг стало, то ты быстро сумел бы дать отпор.
Никколо Макиавелли

— Отпрыск Малфоя действительно сказал, что мы прикасались друг к другу последние полчаса? — с сомнением задал вопрос Риддл.

— Вероятно, он преувеличивал, как обычно любит делать, но сомневаюсь, что у него были причины лгать. И я могу понять, почему его так затронула эта тема, ведь обычно я не позволяю людям прикасаться к себе. Я имею в виду, действительно не позволяю. Для меня это… — Гарри замолчал и задумался, пытаясь подобрать верное слово. — Я правда ненавижу, когда меня трогают, так что происходящее показало, насколько это… чем бы оно ни было, сильно, раз ускользнуло от моего внимания. Честно говоря, это ощущение очень успокаивает, ты так не думаешь? Каким-то очень необычным способом.

Многие представляли себе республики и княжества, которые в действительности никто не знавал и не видывал; то, как мы живем, далеко от того, как мы должны жить, и отвергающий то, что делается, ради того, что должно делаться, готовит себе лишь гибель, а не спасение.
Никколо Макиавелли.

Невозможно должным образом разъяснить собственное «я», когда ты в сомнениях и нерешительности по поводу того, как следует поступить; но как только все определено и решено, подобрать верные слова становится легко.
Никколо Макиавелли.

Правда заключалась в том, что к нынешнему моменту отношение Гарри к полетам на метле колебалось от любви к ненависти. Временами, радостно паря в небе, он полностью растворялся в ощущении восторга и свободы, которое даровал полет, но постепенно эти эмоции стали приносить лишь мучения, потому как в конце ему приходилось спускаться с небес на землю в буквальном и переносном смысле.

Справедливость видна лишь в той войне, что необходима; и то оружие священно, на которое наша единственная надежда.
Никколо Макиавелли

— Я призываю всех, кто собрался сегодня здесь со мной, назвать имена тех, кого вы любили и потеряли, — произнес Поттер, прежде чем опустить голову.

— Марси! — позвал Поттер.

Раздался хлопок, и в комнате появился возбужденно подергивающийся домой эльф, которого слизеринский гений каким-то образом завербовал для собственных нужд.

— Да, юный Хозяин Поттер?

— Можешь принести мне немного яблок, гранатов и горшок с землей из теплиц?

— Конечно, сию минуту. Марси принесет все, что просит юный Хозяин, — радостно прощебетала эльфийка и исчезла.

Драко побледнел и уставился на Поттера.

— Ты собираешь провести саббатский ритуал Самайна?

Тот замер, прекратив копаться в своем сундуке, поднял взгляд на блондина и задумался на мгновение.

— Ты хочешь присоединиться?

— Присоединиться?

— Ну да. Тоже хочешь провести его? Как думаешь, Тео или Блейз захотят участвовать? Конечно, я буду рад и Винсенту с Грегори, но обряд изрядно осложнится, если участников будет шесть.

— Ты язычник? — воскликнул Драко, полностью шокированный.

Поттер посмотрел в ответ неодобрительно, как если бы услышал нечто глупое.

— Разумеется. Я ведь волшебник. И не невежественный предатель крови. Я знаю свою историю и не отказываюсь от традиций, только потому, что стала популярной прогрессивная идея о принятии маггловской государственной религии. Если Министерство желает склоняться перед маггловским правительством и ублажать его, то я не собираюсь обращать внимание на этот бред. Церковь зовет нас еретиками и грешниками. Ее адепты привыкли сжигать нас на костре. Почему я должен придерживаться их порядков и празднований?

— Практика саббатских ритуалов запрещена, — осторожно подчеркнул Драко.

Поттер фыркнул.

— Мне глубоко наплевать на законы о религиозных обычаях, принятых напуганными, слабыми и бесполезными идиотами и лизоблюдами, которыми наполнено Министерство, — глухо произнес он с глубоким пренебрежением.

Малфой почувствовал, как его уважение к этому мальчику поднялось еще на пункт. Не то чтобы это было чем-то новым. Он постоянно удивлял Драко. Хотя открытым и честным Поттер был только в их общей спальне. За ее пределами Гарри становился тихим и замкнутым. Он охотно соглашался поговорить о занятиях, но никогда о чем-то личном.

Существует три типа мышления: первый тип познает все сам, второй — воспринимает то, что понимают остальные, третий — не способен понять ни сам, ни через других. Первый вид превосходен, второй неплох, а третий — бесполезен.
Никколо Макиавелли.