Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц

Некоторые табу вообще не поддаются логическому объяснению. Например, царю не нравился глагол «обозреть» — можно было говорить только «осмотреть», вместо «врач» — «лекарь», а вместо «выполнить» — «исполнить» и никак не иначе.

в России постоянно происходит какая-то небывальщина, так что никто особенно не удивился.

Василий Кириллович был сыном провинциального священника, вырос в захолустной Астрахани, где случайно, у заезжих капуцинов, выучился латыни.

Хоть большинство историков ставят Анне в вину возвышение постельного партнера, можно взглянуть на это и по-другому. И. Курукин справедливо замечает, что императрица «совершила, можно сказать, революционную попытку обрести женское счастье в публичном пространстве, ни от кого особо не таясь». С 1730 года женщине (во всяком случае, царице) стало возможно свободно проявлять свои чувства, и общество довольно быстро приняло эту новую ситуацию.

Император нанес удар по дворянским обществам, из которых Екатерина думала создать инфраструктуру местного управления. Павел не собирался делиться с дворянами властью, которая должна была принадлежать только назначенным сверху администраторам.

русские монархи издавна считали, что имеют династическое право на украинские и белорусские области, близкие по вере, языку и культуре.

Петр модернизировал вооруженные силы и с их помощью сумел отвоевать у Швеции балтийское побережье, что гипотетически открывало выход русским товарам на североевропейские рынки.

Этим безусловные успехи реформатора исчерпываются. Все прочее спорно.

В наступающем веке внутренний идейно-социальный конфликт будет постепенно отодвигать на второй план проблемы внешнеполитические, сугубо имперские.

Попытки дуть против ветра приводят к тому, что помазанника божия самого сдувает пылинкой с лица земли.

В семнадцатом веке администратор, назначенный воеводой в самую восточную область, скажем в Якутск, добирался из Москвы года три.