Дарий Великий заслуживает большего

— Самое главное — говорить о том, чего вам обоим хочется. Нужно общаться.

Ghorbanat beram — одно из восхитительных выражений на фарси, которые невозможно толком перевести на английский.
Буквально оно означает «Я отдам за тебя жизнь».
Иногда это всего лишь преувеличение.
Но Сухраб использовал его не в переносном смысле.
И я его именно так воспринимал.
Вот что значит, когда у тебя есть лучший друг.

Иногда во время наших разговоров Маму заливалась слезами.
Ужасно смотреть, как твоя бабушка плачет, и осознавать, что между вами тысячи миль, границ и запретов, которые мешают ее обнять.

— То, что я в депрессии, не значит, что я не могу быть счастлив. Представь, что счастье — это один цвет. А депрессия — другой. Ты можешь нарисовать картину в цветах счастья, а потом по контуру обвести депрессией.

Совершенно нормально оставлять то, что ты любишь, только для себя.

В галактике старшей школы «Чейпел-Хилл» произошел серьезный гравитационный сдвиг, вот только Трент до сих пор пользовался старыми звездными картами.

— Да. Может быть. Не знаю.

Взрослеть тяжело. Быть честным с людьми — как бы сильно ты их ни любил — непросто. Признавать ошибки сложно. Но в конечном счете именно наша связь с другими людьми, наше умение открывать сердце навстречу близким делает нас семьей, партнерами, друзьями и сообществом. И я подумал, что мне есть чему поучиться у Дария.

Вот как работает депрессия. Она похожа на сверхмассивную черную дыру, разверзшуюся между твоим самоощущением — и тем, каков ты в действительности. Депрессия заставляет человека воспринимать себя сквозь гравитационную линзу собственных недостатков

— Ну, — начал я, — существует разница между подавленностью и депрессией. И тут только доктор может сказать наверняка, но думаю, что диагноз «депрессия» ставят, когда ты чувствуешь себя подавленным слишком часто или слишком долго. — Я сглотнул. — Знаешь, как бывает по утрам в Йезде, когда в воздухе еще висит туман, все вроде видно, но очертания предметов размываются и сами они какие-то серые?
Сухраб кивнул.
— Когда я был в депрессии, мир воспринимался именно так. Я словно догадывался о том, каким он должен быть, но увидеть не мог. Впрочем, у каждого депрессия протекает по-своему. Папа рассказывал, что все время чувствовал себя усталым. И ничего не хотел делать.