Рене Жирар

Мы присутствуем при мистическом бракосочетании, без которого девственному Воображению не дано было бы порождать химер.

это чисто солипсическая деятельность, которой мастера занимаются из любви к искусству, предоставляя простакам иллюзию о коммуникации с кем-то.

Греции V века, в Афинах великих трагиков, человеческое жертвоприношение, видимо, исчезло не полностью. Оно продолжалось в форме «фармака», которого город содержал за свой счет, чтобы в нужный момент принести его в жертву

Но, возразят нам, траль

Как только первичные нужды человека удовлетворены (а иногда и до того), человек интенсивно желает — но он сам точно не знает, чего, поскольку он желает бытия — бытия, которого, как ему кажется, сам он лишен и которым обладает, как ему кажется, кто-то другой.

желание принципиально миметично, оно срисовано с образцового желания; оно выбирает тот же объект, что и этот образец.

жажду насилия труднее успокоить, чем развязать, особенно в обычных условиях жизни в обществе

Неутоленное насилие ищет и в итоге всегда находит заместительную жертву

есь свой гнев друг на друге. И поскольку заимствование объекта чужого желания уступает место заимствованию ненависти конкурента в борьбе за этот объект, мимесис обладания уступает место мимесису антагонизма. Все большее количество людей ополчаются против все меньшего количества врагов, пока наконец это количество не сводится к одному-единственному. Все верят в виновность этой последней жертвы и обращают против нее всю свою ненависть – и поскольку эта жертва теперь одинока и беспомощна, можно преследовать ее, не опасаясь ответного насилия с ее стороны. В результате ни у кого из членов этого сообщества не остается врагов. Скандалы прекращаются, и вновь устанавливается мир – до поры до времени.

При такой медиации миметическое желание ведет к образованию «извращенной трансцендентности» — к сакрализации персонажей-медиаторов, превращаемых в ложных идолов; возвышенная религиозная аскеза подменяется суетной «аскезой» героя-денди, заключающейся в деланом бесстрастии, сокрытии своих собственных желаний ради господства над чужими; любовь, осложненная миметическим соперничеством, вырождается в мазохизм или садизм; образуются сообщества злостных подражателей, иногда разрастающиеся до целых наций, и их агрессивные коллективные страсти могут вести к настоящей войне, как это показано у Пруста в связи с Первой мировой