Нина Соротокина

Нина Матвеевна Соротокина — советская и российская писательница, сценаристка историк и педагог. Автор романов, повестей и рассказов, в основном исторически-приключенческого и детективного жанров. Ее знаменитый бестселлер серии романов «Трое из навигацкой школы» послужил основой серии фильмов, начиная с «Гардемарины, вперёд!».

Когда Нина Соротокина училась в школе, у неё были три мечты: заниматься архивами, работать в кино и потаенная — стать писательницей. Однако родители рассудили, как обычно: получи нормальную профессию, а там видно будет. В 1958 году девушка окончила Новосибирский институт инженеров водного транспорта по специальности «инженер по строительству гидросооружений». Вышла замуж за Феликса Улинича, физик-теоретика в области плазмы и твердого тела, доктора наук, у них родились два сына. В 1960–63 гг. работала в тресте «Водоканалпроект», в проектном НИИ. Поступила в аспирантуру, где темой ее исследования был водопровод в условиях вечной мерзлоты. Ездила на север, в Воркуту собирать материал.

В 1964 году семья переехала в г. Троицк Московской области, где муж стал работать в Магнитной лаборатории филиала Института атомной энергии им, И. В. Курчатова. Тогда же Нина Соротокина закончила аспирантуру и в течение 17 лет преподавала в строительном техникуме предмет «Наружная канализация и водопровод». Когда родился второй сын, она решила написать своим детям роман, веселую историю из русской жизни. По ее словам, слава «Трех мушкетеров» не давала покоя. Она думала, что даже если ни строчки из романа не опубликует, он все равно останется в семье. Из интервью: «Муж неплохо зарабатывал, и у сыновей была няня. Роскошь немыслимая по тем временам! Так вот, чтобы хоть как-то это оправдать, я работала, как сумасшедшая. Действие романа разворачивалось в XVIII веке, и мне приходилось много сидеть в исторической библиотеке. Кроме того, я писала рассказы. Посещала семинар при Союзе писателей, где меня заметил Юрий Нагибин. Он стал для меня не только крестным отцом в литературе, но и другом. С его женой Аллой мы дружим по сей день, хотя Юрия Марковича нет в живых. Когда-то давно мы с подругами гадали по китайской Книге перемен. И мне выпало предсказание о благодетеле и мудреце с юго-западной стороны, общение с которым принесет мне большую пользу. А Нагибин, как вы знаете, жил в Пахре, как раз на юго-западе Подмосковья. Он стал для меня самым настоящим благодетелем, хотя никогда и никуда меня не проталкивал. И учителем, хотя никогда не правил у меня ни одной строчки. Нагибин был фантастически образованный человек с невероятной памятью. Общаться с ним значило жить внутри культуры. Смерть его потеря для меня невосполнимая… А когда появилась ваша первая публикация? Лет через шесть после того, как я начала писать, мой рассказ напечатали в журнале «Наш современник». Это было немыслимое счастье. И когда я, ликуя, принесла домой журнал, мой муж демонстративно отправился в ванную комнату стирать. Мое увлечение совершенно не вызывало его поддержки. «Извини, говорил он, но мой любимый писатель не Соротокина, а Свифт». Конечно, он шутил. Но в тот момент мне было нужно, чтобы он меня любил больше, чем Свифта. Так он и не примирился с вашим писательством? Трудно сказать… Но в том, что мы с ним в конце концов расстались, это, по-видимому, сыграло свою роль. А когда вы решились покончить с сантехникой? Когда роман был закончен, и в издательстве лежали мои рассказы, подписанные в печать. Как «Гардемарины» попали в кино? Это была с моей стороны чистейшая авантюра. Роман еще не был опубликован, и я решила позвонить Светлане Дружининой. Почему именно ей? Тогда только что вышла ее картина «Принцесса цирка». Я решила, что если эта женщина нашла такого красавца на главную роль, то мои герои смогут ее заинтересовать. Словом, я ей позвонила, сославшись на общих знакомых. Светлана Сергеевна со мной очень мило поговорила. И как это ни удивительно, согласилась посмотреть мою рукопись. Хотя в кино обычно не предлагают неопубликованные романы. Кстати, как раз когда мой роман находился у Дружининой, в ее квартире случился пожар. И как ни странно, моя рукопись уцелела. Угадайте, что я сказала по этому поводу? «Рукописи не горят…"? Именно. Самую пошлую в этом контексте фразу! Нагибин работал с вами над сценарием? Он, что называется, дал свое имя, потому что тогда на „Мосфильме“ была „большая чистка“, и нам, чтобы удержаться в репертуарном плане, нужен был именитый соавтор. Юрий Маркович читал наш сценарии, давал советы. Но писали мы вдвоем с Дружининой. Так сбылась ваша детская мечта о кино… Да, десять лет на съемках „Гардемаринов“ были самыми счастливыми в моей жизни. Меня даже совесть мучает. Ведь у каждой нормальной женщины самые счастливые мгновения связаны с рождением детей, их первыми шагами, первыми словами. Я обожаю своих сыновей. Но счастье самое яркое пережила на съемочных площадках Петергофа, Литвы, Кускова, где оживали выдуманные мною события и люди. Вот тогда я была любимицей богов, тогда была удача! Каково это: видеть, как оживают придуманные вами герои? Первый шок я испытала на кинопробах. Шла по коридору „Мосфильма“ и вдруг увидела своих гардемаринов. Живых! Я даже к стене прислонилась, потому что какое-то время шагу ступить не могла. А какие „звезды“ снимались у нас в ролях второго плана! Можно мемуары писать о том, как работали на площадке Евстигнеев, Гундарева. А Боярский… Он четыре минуты „умирал“ произнося французский текст! Жаль, на экране осталось лишь секунд 30 от этой сцены. А потом была премьера… В Доме кино. Мы все, как положено, вышли на сцену с розами. Аллочка Нагибина глядела на меня из зала и, зная, что здесь сидят мои сыновья, плакала от радости за меня. Она ведь знала, как я топтала дорожку к этой премьере… Итак, вы проснулись знаменитой… Представьте себе, нет! Никогда успех фильма не вылился для меня во что-то материальное: не была звана ни на какие „халявные“ мероприятия и фестивали, по телевизору не выступала. А мои друзья вообще весьма снисходительно отнеслись к „Гардемаринам“. Я ведь живу в подмосковном Троицке, научном центре, друзья мои сплошь ученые, эстеты и снобы. Так что недостатки фильма они видели лучше, чем достоинства. А вам самой нравится этот сериал? Он такой каким должен быть. И точка! Это критики делят кино на высокое и низкое. Что же, тогда и зрителей делить по этому принципу? Кстати, все наши гардемарины, когда снимались, с удовольствием бряцали шпагами, но относились к фильму иронично: мол, две бабы чего-то там ладят про XVIII век… Откуда они могли знать, что получится телевизионный хит и их персонажи прирастут к их лицам, как маски… Харатьян, например, всячески пытается отмыться от этой маски. Жигунов тот, напротив, использует как только может. Вас обижало отношение друзей к фильму? Да нет. Я всегда была для них „лучший писатель среди сантехников и лучший сантехник среди писателей“. Звали они меня „Дюма-мать“. Я хохотала вместе с ними. Какие тут обиды! Нужно трезво относиться к себе, я не Шарлотта Бронте и не Джейн Остин. А кто вы? В писательских кругах ходит такая легенда. Когда-то в ленинградском Союзе писателей „чистили ряды“. Накопилось много „старья“, тех, кто последние пятьдесят лет ничего не писал. В числе прочих явилась дама неопределенного возраста. Комиссия ее спросила: „Что вы, собственно, написали? ". Она отвечает: «Песенку“. И уже пошла к двери, как кто-то вслед ей догадался спросить: „Какую? ". Она отвечает: „В лесу родилась елочка“. И вся комиссия тут же закричала: „Оставить ее, не исключать! ". Это, конечно, очень высокий пьедестал, на который я не мечу. Но мне тоже было бы достаточно, чтобы остался мой роман, а фамилия не обязательно. У книги "Гардемарины“ тираж более двух миллионов экземпляров, фильм до сих пор показывают по телевидению, его смотрят. У меня три сборника повестей и рассказов „грустной прозы“, как ее называл Нагибин. Авантюрно-исторический роман „Кладоискатели“. Больших денег все это мне не принесло. Но „Гардемарины“ помогли пережить наше смутное время. Грех жаловаться. Есть домишка на курьих ножках в красивейшей деревне на Угре, своя однокомнатная квартира. Больше ничего и не нужно. Твердо знаю: Господь не даст мне с голоду умереть. А чудеса случались? Не так давно, когда мои скудные сбережения пропали в „МММ“, буквально из воздуха материализовалась деловая, интеллигентная и чрезвычайно симпатичная дама Елена Куликова. У нее свой банк, свое издательство. И заказала мне написать историю России в популярном изложении. Я сомневалась: история не моя специальность. Хотя ориентируюсь в ней для любителя неплохо. Чтобы исторические романы писать, предмет нужно знать. Куликова мне сказала: „Пишите обычным разговорным языком. А вас я выбираю, потому что, во-первых, вы писатель, во-вторых, женщина, а в-третьих, вы будете удивляться“. Что я и делала в своей книге „История России и ее государи. Женский взгляд“. Писала и удивлялась: „Ну. надо же, как все это было! Боже мой, как все это удивительно…". Для кого на этот раз вы писали свою книгу? Для любопытных женщин и любознательных детей. Ее можно иметь дома в качестве справочника, в ней есть все даты и факты. Вас можно назвать дважды самоучкой как писателя и историка. Конечно, я самоучка. Причем в этом нет ничего обидного. И считаю, что любой человек может взяться почти за любое дело. Главное, шевелиться и не бояться заниматься тем делом, которое тебя сильно влечет. И хорошим толчком к новому действию может послужить, как это ни странно, беда. Чем хуже, тем лучше? Конечно. Голод или беда — мощный толчок под зад. Сытый человек редко берется за что-то новое».