Иан Паркер

Потеря популярности, которую сегодня испытывает левое движение, связана с тем, что можно назвать высокими входными барьерами: если Маркса и изучают в средней школе или университете, это изучение оставляет желать лучшего. Когда молодой человек или девушка сталкивается сегодня с левыми идеями, зачастую речь идет о репрезентации посредством того, что Гэлбрейт называл конвенциональной мудростью: краткого пересказа с позиций господствующего идеологического здравого смысла, как правило, объясняющего, почему эти идеи неверны или устарели.

Такова же сциентитская конвенциональная мудрость: не существует альтернативы объективной научной картине мира, которая в конце концов позволит нам выстроить убедительную и точную репрезентацию реальности. Мало того, что такая точка зрения не имеет ничего общего с настоящей наукой, которая всегда полна неопределенности и случайности; она еще игнорирует очевидный факт собственной идеологической предопределенности. Для сциентиста обладание знанием всегда предшествует формальному его получению: возьмем пример воинствующего атеиста — он знает о том, что не существует бога (призраков, колдовства и т.д.) уже до того, как продемонстрирует очередные доказательства этого несуществования. Эта позиция является абсолютно сталинистской, она несете на себя явный отпечаток того, что Славой Жижек в «Возвышенном объекте идеологии» называет «верой прежде веры»: «Субъект верит, не зная, во что он верит, так что окончательно обращение в новую веру оказывается совершенно формальным действием, после которого мы и узнаем — во что мы, собственно, верили».

Психологическая практика, сформированная под влиянием Господского сциентизма, обладает теми же мрачными чертами, что и сталинизм: абсолютная уверенность в доступе к объективной истине, присвоение себе права говорить от ее имени, презрительное или нигилистическое отношение ко всему, что не может быть сформулировано на идеологическом языке неолиберальной психологии.