Джон Тиффани

Руки Ведьмы С Тележкой превращаются в очень острые шипы. Онаулыбается.

РОН: Тролли могли идти на вечеринку, гиганты на свадьбу, тебе снятся кошмары, потому что ты переживаешь из-за Альбуса, а твой шрам болит, потому что ты стареешь.

ГАРРИ: Старею? Спасибо, друг.

РОН: Честно, теперь каждый раз, когда я сажусь, я издаю «oooх». «Oooх». И мои ноги – проблемы с моими ногами - я могу написать поэму о боли, которую мои ноги причиняют мне - возможно, с твоим шрамом то же самое.

РОН: Ничто не пугает меня. Кроме Мамы.

РОН: Ты никогда не гналась за популярностью, верно?

Гермиона бросает на Рона уничтожающий взгляд, стремясь задеть его, но Рон отклоняется.

Мимо.

ГЕРМИОНА: Ничего. Я проинформировал

размышлял, что подарить тебе в этом году. Джеймс – ну, Джеймс твердил

Это самое лучшее в дружбе, правда? Ты не знаешь, почему ты ему нужен. Знаешь только, что нужен, и все.

В каждом мгновении самого невероятного счастья есть эта червоточинка — знание, что боль придет снова. Будь честен с теми, кого ты любишь, — не прячь свою боль. Страдать для человека так же естественно, как дышать.

ДРАКО: Да вот в чем беда: я никогда не хотел стать чиновником. Даже в детстве. Отец только об этом и мечтал… а я нет.

ГАРРИ: А чего ты хотел?

ДРАКО: Играть в квиддич. Но у меня не хватило таланта. А по большей части я просто хотел быть счастливым

Любовь ослепляет. Мы оба пытались дать нашим сыновьям не то, что было им нужно, а то, что было нужно нам самим. Мы так старались переписать свое прошлое, что погубили их настоящее