Рекс Стаут

Знаете, кого бы я не прочь порасспросить на ваш счет? — поинтересовался он. — Дарвина. Чем вы занимались, пока обезьяна превращалась в человека?

Недавно ему вдруг стукнуло в голову, что у него лишний вес. С моей точки зрения, это примерно то же самое, как если бы вдруг Атлантический океан решил, будто у него есть лишняя вода. С тех пор Вулф включил в расписание еще один пункт. Заставить Вулфа выйти из дому могли бы только бомбежка или землетрясение, так что двигался он, лишь когда поднимался к своим орхидеям, по утрам с девяти до одиннадцати и днем с четырех до шести, а там негде устраивать прыжки с шестом.

Но ради здоровья Вулф все же придумал для себя тренажер. И выделил на него время. С 15:45 до 16:00.

Я редко читаю газеты. В основном потому, что не верю, а какой тогда смысл читать?

На меня она не взглянула ни разу, и я в отместку решил тоже больше на нее не смотреть и принялся разглядывать ее спутников. Люди как люди.

Мисс Линдквист, с крепким квадратным подбородком, в добротном коричневом платье, была девушка крупная, хотя массивной я называть ее не стал бы: во-первых, потому, что правдой это было бы лишь наполовину, а во-вторых, от нее можно было бы и схлопотать.

Иди в кухню. Попроси у Фрица, чтобы сделал тебе сэндвич с цианистым калием.

Клара Фокс сказала, что Мьюр — шотландец, а значит, доверия заслуживает не больше, чем англичанин, если не меньше.

Город лезет из кожи вон, чтобы помочь безработным найти работу, а те оказываются коммунистами и устраивают беспорядки.

Когда по утрам я, вопреки природе, встаю с постели, это порой напоминает Страсти Господни — никогда не знаешь, чем дело закончится.

Вулф сидел, открыв средний ящик, подсчитывал крышки от бутылок, чтобы знать, сколько пива он выпил начиная с утра воскресенья. В конце концов он его закрыл, мрачно буркнув:

— Не может быть! Нет. Статистика — вещь недостоверная...