Пэт Баркер

О том, что видели троянцы, летописи молчат. Проигравшие исчезают в пучине веков, и их истории умирают вместе с ними.

Ахилл великий, Ахилл сиятельный, Ахилл богоравный… Нет числа хвалебным эпитетам.

Ахилл быстроногий. Это уже интереснее. Не благородство и величие – имя ему, прежде всего, создало его проворство.

«Ты не можешь убить меня, я бессмертен». «Да, – ответил Ахилл. – Но мы оба знаем, что, если б не твое бессмертие, ты был бы мертв».
Последнее слово всегда оставалось за ним, даже перед лицом бога.

Я услышала его задолго до того, как увидела. Его боевой клич разносился под стенами Лирнесса.

Снова и снова разносился этот боевой клич, и человеческого в нем было не больше, чем в волчьем вое.

Быть может, они позабудут душевный покой, если осознают, что мы – не те кроткие создания, каковыми нас привыкли считать?

По-прежнему стоя у парапета, я видела, как несколько мужчин насиловали женщину и, дожидаясь своей очереди, беззаботно разделяли кувшин вина. Два ее сына – лет по двенадцать-тринадцать – умирали от ран в нескольких шагах от нее, но были при этом недосягаемы. Несчастная тянула к ним руки и звала по именам, пока оба не испустили дух. Я отвернулась, не в силах смотреть дальше.

– Брисеида? – спросил он.
Я кивнула. Хотя в тот миг ощущала себя вещью, у которой не может быть имени.
– Патрокл.
При этом он указал на себя, как будто я не вполне понимала его.

Ахилл и Патрокл сидели за небольшим столом, лицом к наружной двери, ко мне спиной. Но я видела, как часто они смотрели друг на друга.