Нана Эквтимишвили

Тысячи горожан самоотверженно сражались против осадившей город армии нацистов, но потерпели поражение. Вероятно, поэтому сразу после окончания вой­ны советское правительство не присвоило Керчи звание города-героя — а значит, она не получала помощи из казны и вынуждена была восстанавливаться собственными силами. Только тридцать один год спустя, в 1973-м, Керчь объявили городом-героем,

на сладкое — пирожные, чурчхела, тклапи7, домашний торт в кастрюле, который, как оказалось, назывался «китайским», гозинаки, а еще лимонад, и айвовый компот, и всевозможные конфеты.

его глаза в сеточке морщин

Почва полопалась, как корочка кекса, по раскаленной тверди снуют ржавого цвета муравьи

Выйти на улицу, особенно в полдень, немыслимо. С раннего утра солнце, поражающее и неумолимое, обжигает. Вот уже которую неделю этот раскаленный уголь безжалостно опаливает и высушивает эту часть земли

На одной из окраин Тбилиси, среди кварталов безымянных улиц, есть улица с названием: это Керченская. Здесь вы не увидите достопримечательностей, исторических зданий, фонтанов, памятников выдающимся личностям. По обеим сторонам улицы тянутся советские жилые дома, в окружении елей высится промышленный комбинат с широкой просторной лестницей, за ним детский сад, общеобразовательная школа номер какая-то, бывшее здание АТС, домоуправление, продовольственный магазин, универмаг и, наконец, «школа для дебилов», как зовут ее местные жители; на самом же деле учреждение это называется вспомогательная школа-интернат для умственно отсталых детей.
Неизвестно, кто придумал тогда, в 1974 году, дать улице название в честь крымского города, того самого, где погожим октябрем 1942-го, когда ветер рябил прогретую солнцем за лето поверхность моря, нацистская армия уничтожила тысячи человек. Впрочем, на тбилисской улице нет ни кораблей, ни морского ветра. Поздняя весна, солнце печет вовсю, над городом стоит марево, на обочине изнывают от жары два хилых клена. Редко проедет машина, и если какая-нибудь из лежащих в пыли собак не поленится, то проводит ее с лаем до перекрестка к магазину, замрет, поглядит разочарованно вслед да и вернется к валяющимся у дороги собратьям.

Не поймешь, улыбается он, смеется над тобой или ему вовсе не до смеха

«Так вот где хоронят обычных людей. А иногда и дебилов. Интересно, нет ли отдельного кладбища для дебилов, или кладбище для всех одно? Земля есть земля»

Но когда у нее умер муж, оделась во все черное, и в этом трауре растаяла вся ее жизнь и память.

Он быстро бегал, фантастически играл в футбол, никого не боялся, ни в чем не слушался учителей и всегда поступал так, как ему заблагорассудится.