Арик Кершенбаум

Но теория хаоса гласит, что в некоторых случаях, даже если изучить систему в сто раз тщательнее, точность предсказания повышается всего в десять раз. Можно вкладывать все больше и больше ресурсов в исследование сложной системы, но получать лишь незначительные результаты. Игра явно не стоит свеч. К счастью, у сложных систем есть и другие свойства, называемые эмерджентными: при невозможности сделать точное предсказание, как именно они себя поведут, все же можно представить себе это в общих чертах.

Но прежде, чем мы поставим вопрос, что такое интеллект, необходимо задуматься о том, зачем он существует. В своей основе интеллект связан с решением проблем, и это логично, поскольку способность животного решать проблемы, с которыми оно сталкивается, — признак, который, очевидно, мог бы поддерживаться отбором. В любом мире хватает проблем. Запасы энергии ограниченны, так же как пространство и время. Рассчитать, как лучше всего использовать эти ограниченные ресурсы, — проблема, а способность справляться с подобными проблемами может дать одной особи преимущество над другими. Например, амеба направляется к питательным веществам, ориентируясь на максимальную их концентрацию — скользя влево, если концентрация пищи выше слева, или вправо, если едой больше пахнет справа. Многим покажется, что подводить столь примитивное поведение под определение интеллекта — явная натяжка. Конечно, амебы никоим образом не «мыслят», у них просто нет мыслительного устройства вроде мозга. Однако поведение амеб говорит об их способности к тонкому различению внешних сигналов. Существо еще более примитивное, чем амеба, могло бы следовать еще более примитивному правилу: «Двигайся вперед, ешь все, что попадается на пути, никуда не сворачивай». Но амеба внесла усовершенствование; «вперед» — не обязательно лучший маршрут, ведь пища может оказаться и позади. Мир, в конце концов, непредсказуем. Одноклеточный организм дожидается, пока не ощутит концентрацию питательных веществ, и уже тогда определяет, в каком направлении двигаться. Этот вид «разумности», как и большинство типов разумного поведения животных (да и человека тоже), можно объяснить, не прибегая к таким понятиям, как «мысли» или «мыслительный процесс».

Однако если довести эти рассуждения до логического завершения, то придется утверждать, что люди на самом деле не умнее медуз — мы просто умные «по-разному». Для большинства людей это утверждение противоречит здравому смыслу; здесь по меньшей мере можно возразить, что люди выглядят умными в самых разных областях: мы используем логику, чтобы выстроить научную картину окружающего мира, создаем уникальные произведения изобразительного искусства и музыки, успешно используем наши социальные навыки для комфортного проживания в городах и странах с миллионным населением. В то время как чуть ли не все способности медузы можно описать словами «умение жить в море». Однако утверждение, что люди по определению умнее медуз, может породить своего рода порочный круг: если мы изначально исходим из предположения, что интеллект — это то, «что характерно именно для нас (людей)», то неизбежно окажется, что у нас его больше, чем у других животных. Поэтому более объективный подход — разобраться, появления какого типа интеллекта следует ожидать в ходе эволюции и почему, а затем вновь рассмотреть, как это качество распределено в нашей экосистеме.