Ольга Громыко

– Трепещи, нечисть, ибо в оголовье моего меча заключен ноготь с левой ноги святого Фендюлия и одно прикосновение к нему обратит тебя в прах!

– Трепещу, – честно призналась я. – Пакость какая, вот уж к чему мне совершенно не хочется прикасаться!

Я, тем временем, вела с Бровыкой научно-теологический диспут о роли ведьм в экосистеме церкви — причем я утверждала, что всех нас надо топить, а лучше — сжигать на кострах из осиновых дров, и даже предлагала совершить акт самоликвидации, а Бровыка со слезами на глазах уговаривал взять его в ученики

Сказки это, утешенье для робких да несчастных. Не слюбится. С годами пропасть только вширь пойдет. Если он будет плохим человеком — ты возненавидишь его, если хорошим — себя, что не можешь дать ему обещанного перед Богиней чувства.
— Зато у меня дети родятся, — настаивала девушка. — Я их любить буду.
— Дети другое. — Вдова машинально перевела взгляд на посапывающую на лавке дочурку, улыбнулась. — А женщине нужен мужчина, как вьюнку — опора. Толку с его цветов в высокой траве, так в ней незаметно и зачахнет. Зато видала, как он на плетне красуется, — и сам пышен, и глаз радует!