Анна Пестерева

мной рядом стоит еще около десятка человек — у всех изо рта идет такой же густой, плотный пар, но курю я одна. Мороз.

Меня так бесила эта пропавшая буква «С»: раз в год ты не мог сказать мне даже одного законченного предложения. А еще слал коробки конфет, которые нужно было получать на почте. Каждый раз я обещала себе, что не пойду за ними, и каждый раз шла — я любила конфеты, а мы жили бедно.

Мама любила меня за двоих, но и этого было мало.

Никто не отнимет у меня эту победу, пусть я и прожила ее лишь в своей голове.

Мне не в чем исповедоваться, что сделал, то сделал.

Можешь сказать мне сейчас все, что хочешь, — предлагает.

(Ты плохой человек, ты плохой человек, ты плохой человек.)

— Ты плохой человек.

всегда сравнивала нас в масштабе: я — точка, он — шар, я — единица, он — тысяча, я — кирпич, он — стена. А теперь я вижу, что мы равны, — ему страшно!

Под звуки вбиваемых гвоздей я шепчу ему слова, которые он когда-то говорил мне перед сном.

— Не бойся, монстров не существует. Пусть тебе приснится то, что ты любишь.

Принятие и признание ситуации позволяет с уважением отнестись к своей нужде и остановить неосознанные поиски замены родителя.

нехотя сполз с кровати, как ребенок, которого в зимние семь часов утра поднимают в садик