Терри Хейз

До чего же красиво выглядел Лондон в вечер моего прилета: cобор Святого Павла, здание парламента и все прочие старые цитадели власти

этот человек практически никогда не улыбается.

— Бен Брэдли, — сказал он тихо. — Лейтенант убойного отдела, полицейское управление Нью-Йорка. В н

ограждения и спросил у муэдзина имя и профессию казненного. Тот обернулся и, прикрывая лицо от песка, прокричал что-то в ответ. Ветер унес звук его голоса, единственным словом, которое расслышал мальчик, было «зоолог».

Изъятый позже материал, отснятый камерами наблюдения, показал, что муэдзин

Когда пришла весна и начали таять снега, Сарацин отправился в долгое путешествие через Афганистан. Он шел проселочными дорогами и видел повсюду следы войны: разрушенные города, заброшен­ные поля, трупы в придорожных канавах

И вот десять лет спустя после того, как Сарацин принял судьбоносное решение, я стоял очень далеко, чуть ли не за полмира от того места, где это случилось, на парижском тротуаре

Первую неделю все висело на волоске, было неясно, выживет ли он вообще. Жена буквально переселилась жить в больницу. Кое-как врачам с ее

Девятнадцать слов — ну кто бы мог подумать! Сидя в тот памятный вечер в «Плаза Атени», я, ничего пока не признавая и не отрицая, спросил у Брэдли, почему он решил, что

Я повернул в коридор и, когда мои

Старый автобус, фыркая и извергая клубы дыма, полз сквозь темноту по сирийской трассе № 1, где велись капитальные ремонтные работы. Остановиться пришлось только раз — на фаджр, утреннюю молитву.

На границе

Не стану отрицать: это чувство росло во мне не один день. Я не верю в предопределенность или в судьбу, но вскоре после того, как я вышел от Бэттлбо и направился домой по темным улицам Манхэттена, у меня вдруг возникло ощущение, что мне предстоит испытать на себе действие какой-то стихийной силы