Джалаладдин Руми

И кто-то в заблуждении глубоком Себя считать готов под стать пророкам.
Мы тоже, мол, сродни мужам святым; Мы, как они, едим, и пьем, и спим.
Сии слепцы не чувствуют различья, Равняя все: ничтожность и величье.
Что делать, с одного цветка берет Змея свой горький яд, пчела - свой мед.
Две кабарги в долине обитали, Одни и те же травы их питали,
Но мускуса дала одна немало, И лишь навоз другая даровала.
Двух тростников так схожа красота, Но сахар в том, а в этом пустота.
Таких примеров тьма, и человек Все постигает, доживая век.

Плоть наша от души отделена, Меж ними пелена, она темна.

И если друг далек, а я близка, То я - ваш друг: свирель из тростника.

Не разуму доступно откровенье: Людское сердце - вот ценитель пенья".

Но жизни для того на свете нет, Кто ищет пищу в суете сует.
Кто лишь для плоти ищет пропитанья, Пренебрегая пищею познанья.

Порвите ж цепь, свободу обретая, Хоть, может, эта цепь и золотая.

Я плачу, чтобы вы постичь могли, Сколь истинно любил Маджнун Лейли.

Но жизни для того на свете нет, Кто ищет пищу в суете сует.
Кто лишь для плоти ищет пропитанья, Пренебрегая пищею познанья.

Вы слышите свирели скорбный звук? Она, как мы, страдает от разлук

Не разуму доступно откровенье: Людское сердце - вот ценитель пенья".