Эрик Сати

Еще в начале карьеры я сразу же записал себя в разряд фонометрографов. Все мои работы — чистейшей воды фонометрия.

К тому же мне приятнее измерять звук, нежели в него вслушиваться. С фонометром в руке я работаю радостно & уверенно.

Смею вас заверить: в жизни не видел ничего более омерзительного. Я даже позвал слугу, чтобы и он посмотрел.

У меня очень серьезный вид, и если я смеюсь, то делаю это нечаянно. За что извиняюсь всегда и искренне.

Но... но... пожалуй, у меня есть алиби — такое маленькое-премаленькое — малюсенькое: разве я не могу с уверенностью заявить, что был вне себя & за две тысячи лье от мысли, что совершаю преступление? Ведь это серьезное алиби & ничего сложного в этом нет!

В прошлом году я прочел несколько лекций на тему «Ум и Музыкальность животных».
Сегодня я буду говорить об «Уме и Музыкальности критиков». Тема почти та же, но, разумеется, есть отличия.

Критиков можно условно разделить на три вида: влиятельные, менее влиятельные и совсем невлиятельные. Критиков двух последних разновидностей в природе не существует: все критики имеют влияние...

Художники только выиграли бы, если бы больше почитали критиков, уважительно к ним прислушивались, даже любили их, чаще приглашали к семейному застолью, усаживали между дядей и дедушкой.

Он не любил ни «восьмичасовой рабочий день», ни иные социальные реформы. Я могу это подтвердить. Увеличение зарплаты — разумеется, за исключением его собственной, — он воспринимал без особой приязни. Он имел свою «точку зрения». Странная аномалия.

Сати берег свою музыку как доброе вино. Никогда не взбалтывал бутылку.