Белый свет

Из Саймиона можно попасть в Ад, но обратно уже не вернуться. Только ваш спаситель, Иисус Христос, сумел проделать этот фокус. Симметрично, легко вообразить, что можно попасть на Небеса и никогда не вернуться оттуда. Должно существовать необратимое просветление, Небеса, единение с Богом, из которого тоже нет возврата. Должна существовать такая же возможность потерять себя в свете, как и потерять себя во тьме.

Не невозможно, но нулевая вероятность.

Потому что для профессионального математика и истинного писателя-фантаста как раз все то, чему нет альтернативы, — не реальность, а ее тень, фантом. Фантастика, одним словом.

Ну, Феликс, у тебя и связи, — поддел Стюарт. — То с Сатаной встречаешься, то с Господом нашим.

Я борюсь, зная, что, если я перестану, я уже никогда не начну опять.

Мне Хокинс нравился именно тем, что никогда не соглашался со мной.

В нашей семье Эйприл владела монополией на страдания, точно так же как Ник держал лицензию на это в своей.

Что угодно лучше, чем ничего.

Это было мое любимое время суток — время, когда серый свет заливает город и все вещи лучатся собственной светящейся значимостью.

Я всегда испытываю в туннелях странное чувство. Вы идете или едете с максимально возможной скоростью, а ничто не движется. Вокруг тебя один и тот же круг, полоска света, изгиб впереди, застывший шаблон.