Папа, мама, восемь детей и грузовик

Всё утро он просидел под столом в кухне и торопливо доламывал старый будильник. Будильник был испорчен, и папа с мамой отдали его Мортену. Мортен никогда не уставал разглядывать винтики и колесики внутри будильника. Когда папа и старшие дети

— Это весьма странно.
— Не понимаю, — сказала тётушка Олеа. — В четверть пятого он был уже совсем готов. Я помогла ему красиво завязать галстук, вдруг он вскочил и сказал, что он о чём-то забыл. И убежал. Больше я его не видела.
— Да он сейчас придёт, — сказала мама. — Садитесь, подождите пока.
Но было уже без десяти минут пять, потом без пяти, а Хенрика всё ещё не было.

ХЕНРИК И НИЖНЯЯ ХЮЛЬДА

Как-то вечером папа, мама и восемь детей ужинали на кухне.
Вдруг в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул папа.
Как раз перед этим он откусил большой кусок хлеба, поэтому трудно было разобрать, что он сказал, но дети хором закричали:
— Войдите!
И каждому стало ясно, что теперь гостю остаётся только переступить порог.
В кухню тяжёлой походкой вошёл Хенрик.
— Ах, это ты, Хенрик! — удивился папа. — Разве ты ещё не ушёл домой? Как зовут твою хозяйку, у которой ты теперь живёшь?
— Тётушка Олеа, но она сейчас, наверное, в своём швейном клубе или где-нибудь ещё, дома всё равно никого нет.
— Значит, ты ещё ничего не ел? — спросила мама.
— Это не беда, — ответил Хенрик, — у меня нет аппетита.
— Хорошо, что ты зашёл, — заметил папа. — Мне сегодня как раз хотелось с тобой поговорить. Садись поешь, легче будет разговаривать.
Хенрик сел с испуганным видом, ведь он не знал, о чём папа хочет с ним говорить. Наверняка какая-нибудь неприятность. Может быть, папе больше не нужен помощник?
Но папа хотел поговорить с Хенриком совсем о другом.
— Мне кажется, — начал папа, — что мы с тобой очень хорошо сработались. Да и дел у нас с тобой много. И мне бы очень хотелось знать точно, не собираешься ли ты уходить от меня. Конечно, теперь я буду платить тебе больше, и мне бы очень хотелось знать твёрдо, что ты никуда от меня не уйдёшь.
Хенрик не мог вымолвить ни слова. Ведь ни о чём другом он и не мечтал. Больше всего на свете ему хотелось работать на грузовике вместе с папой.
— Может, тебе надо сперва подумать об этом? — спросил папа.
— Да нет же, — вмешалась Мона. — Он онемел от радости, как ты не понимаешь!
— Конечно, я очень рад, — сказал Хенрик, и улыбка расплылась у него по физиономии. — Я и правда онемел от радости! Ведь ты не шутишь?
— Какие тут шутки! — Папа даже удивился. — А когда я буду уезжать, ты будешь работать на грузовике один.
— Простите, я должен уйти на минутку, — сказал вдруг Хенрик, — но я сейчас же вернусь.
— Не понимаю, куда это он убежал? — сказал папа. — Всё-таки в последнее время он какой-то странный.
— Неужели ты не понимаешь, куда он пошёл? — спросила Мона. Она не переставала удивляться тому, как мало понимают взрослые. — Он пошёл к Нижней Хюльде, чтобы рассказать ей об этом. Может, он теперь даже осмелеет и посватается к ней.
— А ты думаешь, он хочет посвататься? — спросила мама.
— Конечно. Просто он не знает, как это сделать, — решительно заявила Мона.
— Да нет, ты ошибаешься, — сказал папа.
Вскоре вернулся Хенрик.
— Ну что, посватался? — спросила Мона.
— Нет, опять духу не хватило, — сказал Хенрик. — Но я хоть сказал ей, что мне прибавили зарплату, ну и в таком духе.
— Это уже начало, — улыбнулась мама.
В этот вечер дети долго разговаривали, лёжа в постелях.
— Нужно как-то помочь Хенрику, — сказала Мона.
— Конечно, а что можно сделать? — спросил Мадс.
— Я не знаю, что значит свататься, поэтому я ничего не могу придумать, — тяжело вздохнула Милли.
— Я тоже, — сказала Мина.
— Смотрите, — начал объяснять им Мадс. — Вот, например, Мона — это Нижняя Хюльда, а я — Хенрик. В руке у меня букет цветов.
— Нет у тебя никакого букета, у тебя пустая рука, — сказала Милли.
— Да как ты не понимаешь, что это понарошку, — объяснила ей Мона.
— Ну вот, я вхожу и говорю: «Дорогая Хюльда, не хочешь ли ты выйти за меня замуж?» — сказал Мадс.
— А я отвечаю: «Да» — и, значит, всё в порядке, — закончила Мона.
— И больше ничего? — удивилась Милли. — Тогда я не понимаю, почему Хенрик не может сам спросить Хюльду.
— Он не решается, потому что боится, а вдруг она скажет: «Нет», — объяснила ей Мона. — Мы должны разузнать, что думает Хюльда, правда, Мадс?
— Я придумал! Завтра утром мы с тобой пойдём к ней на разведку, — заявил Мадс.
На другой день Мона и Мадс постучались в дверь к Нижней Хюльде.
— Войдите! — ответила Хюльда. — Вот это гости, вот молодцы, что зашли ко мне. Ведь я говорила, что вы можете приходить ко мне когда угодно, но вы почти никогда не приходите.
— Мы ещё не привыкли, — сказал Мадс.
— Сейчас посмотрим, кажется, у меня осталось немного печенья. Я думаю, что от сока вы тоже не откажетесь.
Мона и Мадс чинно уселись на стулья и молча ждали, пока Хюльда принесёт им из кухни сок и печенье.
— Тебе не скучно жить совсем одной? — спросил Мадс. — Ты всегда жила одна?
— О нет, я жила вместе со своей мамой до самой её смерти, она умерла три года тому назад. Но ты прав: одной жить и грустно, и скучно, поэтому так приятно, когда приходят гости.
— Но ведь Хенрик часто к тебе приходит, — заметила Мона.
Хюльда слегка покраснела:
— Да, летом, когда вы уезжали, он приходил ко мне почти каждый день. Он днём мастерил вам кровати, а у меня обедал. И мне это очень нравилось. Но в последнее время он стал таким странным. Посидит, посидит минутку, вдруг заторопится и убежит.
— Во всяком случае, ты ему очень нравишься, — сказала Мона. — Может, он просто боится, что не нравится тебе?
— Тогда он ошибается, — сказала Хюльда и тут же спохватилась: — Что же это я вам говорю! Ведь вам всё это, наверное, скучно…
— Ну что ты! — сказала довольная Мона. — Нам как раз очень интересно.
Теперь она узнала всё, что её интересовало, и могла спокойно приняться за дело.
В этот вечер папа, мама и остальные дети никак не могли понять, что делают Мона и Мадс. Мадс что-то записывал, а Мона спрашивала всех по порядку.
— Придумай скорей предложение из трёх слов, чтобы все слова начинались на «И», — сказала Мона папе.
— «Ингрид испугалась иголки», — придумал папа.
— А теперь на «Д».
— «Дети долго дрались», — улыбнувшись, предложила мама.
— Хорошо. Ты запишешь это, Мадс?
— Да. Теперь снова нужно на «И».
— «Идиот испортил игрушку», — быстро выпалила Марта.
— Очень хорошо, правда, Мадс?
— Ага. Теперь на «3».
— «Зяблики зимой зябнут», — сказал папа.
Так они спрашивали ещё долго, и никто не понимал, в чём дело.
В дверь постучали, и вошёл Хенрик. Он мыл внизу грузовик и теперь пришёл с ведёрком и тряпкой.
Не успел он войти, как Мона и Мадс бросились к нему.
— Иди скорее сюда, Хенрик, — позвала его Мона. — Мы придумали, как тебе можно посвататься к Хюльде.
— Нет, ребята, я всё равно никогда не решусь заговорить с ней об этом.
— И не надо. Ты умеешь писать?
— Конечно, только я ведь не решусь написать ей такое письмо.
— И не надо, — сказала Мона.
— Ты напиши только: «Дорогая Хюльда!», а дальше напиши столбиками все эти предложения и каждое слово начинай с большой буквы, а внизу напишешь: «С приветом! Хенрик».
— И в уголочке можешь нарисовать букет цветов, — предложила Мона.
Хенрик не мог сразу понять, что они