Жена путешественника во времени

Генри морщится.
– Но разве вы не думаете, – настаиваю я, – что лучше недолго быть невероятно счастливым, даже если потом это теряешь, чем жить долго и не испытать подобного?

Кажется, будто где-то, в одной из дальних комнат, было подписано соглашение о перемирии, и теперь все стороны пытаются его соблюдать, по крайней мере, до завтра, по крайней мере, пока не подвезут новые боеприпасы

Пригласи себя в дом. Угости себя вином. Протяни себе хлеб. Верни себе сердце. Прими вновь себя — этого знакомого незнакомца, преданного тебе, любившего тебя всю твою жизнь, уставшего от твоего равнодушия.
Убери с полок чужие портреты, любовные письма, отчаянные стихи... Сядь за стол. Пируй и празднуй. Празднуй себя. Празднуй свою жизнь.

Любовь после любви
Настанет день, когда, увидев свое отражение в зеркале, ты улыбнешься себе. Настанет день, когда твое сердце забьется чаще при звуке твоих шагов у твоего порога.
Пригласи себя в дом. Угости себя вином. Протяни себе хлеб. Верни себе сердце. Прими вновь себя — этого знакомого незнакомца, преданного тебе, любившего тебя всю твою жизнь, уставшего от твоего равнодушия.
Убери с полок чужие портреты, любовные письма, отчаянные стихи... Сядь за стол. Пируй и празднуй. Празднуй себя. Празднуй свою жизнь.
Дерек Уолкотт1

Трудно быть тем, кто остается.

Сядь за стол. Пируй и празднуй. Празднуй себя. Празднуй свою жизнь.

Стараюсь находить себе занятия. Так время проходит быстрее.
Иду спать в одиночестве и просыпаюсь тоже одна. Хожу на прогулки. Работаю, пока не выложусь вся. Смотрю, как ветер играет мусором, всю зиму пролежавшим под снегом. Все так просто, пока не задумаешься как следует. Почему разлука усиливает любовь?

Любовь после любви
Настанет день, когда, увидев свое отражение в зеркале, ты улыбнешься себе. Настанет день, когда твое сердце забьется чаще при звуке твоих шагов у твоего порога.
Пригласи себя в дом. Угости себя вином. Протяни себе хлеб. Верни себе сердце. Прими вновь себя — этого знакомого незнакомца, преданного тебе, любившего тебя всю твою жизнь, уставшего от твоего равнодушия.
Убери с полок чужие портреты, любовные письма, отчаянные стихи... Сядь за стол. Пируй и празднуй. Празднуй себя. Празднуй свою жизнь.
Дерек Уолкотт1

Я люблю чисто домашние удовольствия: удобное кресло, степенные увеселения семейного уюта. Единственное, чего я прошу, — это не­винных радостей. Захватывающая книга перед сном, запах только что вымытых длинных рыжих волос Клэр, открытка от друга, уехавшего в отпуск, капля сливок в кофе, мягкая кожа под грудью Клэр, пакеты с покупками, симметрично выстроившиеся на кухонной стойке в ожидании, когда их распакуют. Я люблю, слегка касаясь корешков книг, без цели бродить вдоль стеллажей в библиотеке, после того как начальство уйдет домой. Именно этого мне не хватает, когда время властной рукой уносит меня прочь.
И Клэр, конечно, мне не хватает Клэр. Утренней Клэр, сонной, со следами от подушки на лице. Клэр, опустившей руки в бак, где готовится бумага, когда она поднимает его и трясет так и этак, чтобы получилась однородная масса. Читающей Клэр, когда ее волосы свисают со спинки стула, и Клэр, втирающей бальзам в посеченные волосы перед сном

Генри много о чем не хотел говорить мне, и большую часть времени не позволял к себе приближаться, поэтому у меня постоянно было напряженное чувство неудовлетворенности.