Самарканд

Отец Маликшаха Алп-Арслан советовал сыну не прибегать к подобным методам управления. «Насадишь повсюду шпионов, — предупреждал он, — твои верные друзья их не испугаются, поскольку и так тебе преданы, а изменники будут начеку и станут подкупать информаторов, и так мало-помалу начнешь получать доносы на своих настоящих друзей, выгодные твоим недругам, а ведь слова, хороши они или плохи, что стрелы — выпустишь много, одна да попадет в цель, и сердце твое закроется для друзей, их место рядом с тобой займут изменники, что станется тогда с твоей властью?»

Для обозначения неизвестного числа он применял арабское слово chay, означающее вещь, в трудах испанских ученых оно превратилось в Xay, а впоследствии от него осталась лишь первая буква X, которой весь мир стал обозначать неизвестную величину.

— Владыке наскучили одни и те же сравнения со львом, орлом и особенно небесными светилами. Пусть те, кому больше нечего сказать, удалятся.

— Ты, конечно, предпочел бы, чтобы виноград был тебе предложен в виде вина.
И хотя он говорил негромко, словно по волшебству наступила тишина — затаив дыхание, все ждали, что ответит Хайям.
— Хочешь выпить, с умом выбирай виночерпия и того, с кем собираешься разделить удовольствие, — прозвучало в ответ.
Рассеченный слегка возвысил голос:
— Я-то и капли в рот не возьму, потому как хочу попасть в рай. А ты вроде не очень-то туда стремишься.

Значит ли это, что мне следует дожидаться старости, чтобы выразить то, что меня волнует?
— День, когда ты сможешь выразить все, что тебя волнует, так далек, что успеют состариться потомки твоих потомков. Мы живем в эпоху молчания и страха, и тебе надобно иметь два лица. Одно для толпы, другое для себя и Предвечного. Хочешь сохранить глаза, уши и язык, забудь, что они у тебя есть.