Вот идет человек

Как бы жестоко мир ни ударял по душам людей, в них есть заложенное Богом достоинство и оно проявится, если дать ему шанс. В этом наша надежда и вера, и это единственное, что делает нашу жизнь стоящей».

В семнадцать лет я, чувствуя себя глубоко несчастным, читал роман Карла Эмиля Францоза и из него узнал про Шейлока. Я лежал и рыдал от несправедливости, с которой столкнулся этот человек. Тогда я решил всю свою жизнь положить на то, чтобы швырнуть эту несправедливость миру в лицо.

Германом. Мне это имя не по душе». «Милый юноша, — успокаивал меня дипломатичный секретарь, — вы принимаете все слишком близко к сердцу. Поверьте мне, имя совершенно ничего не значит, имя — это пустой звук». «Для меня — нет», — сказал я. «Ну а как бы вы хотели, чтобы вас звали?» — «Стефан», — ответил я. Он немного подумал и сказал: «Нет, это тоже не пойдет. Стефан звучит слишком по-венгерски. А как вам Александр? Александр Гранах. У вас в имени будет целых четыре „а“, а у Моисси — всего два. Ну что, договорились?» «Договорились», — и мы ударили по рукам. На следующий день я увидел на афишах свое новое имя, с четырьмя «а». И мне стало в четыре раза лучше на душе. Постепенно я стал привыкать к своему новому имени — оно ведь теперь было частью моей новой жизни, моей новой профессии, частью театра. По мере своих сил я заботился о нем. Имя — это нечто очень важное, а вовсе не пустой звук, как сказал секретарь. Нет, с этим мнением я никак не могу согласиться. Имя — не пустой звук!