Книга имен

Время стронулось с места, стало растягиваться, сперва потихоньку, а потом все быстрее, казалось, что оно яростно бьется, толкается, будто находится в яйце и рвется сквозь скорлупу наружу, а улицы перетекали друг в друга, накрывали друг друга, и дома то возникали, то исчезали, меняли цвет и очертания, и все вокруг лихорадочно искало свое место, торопясь поспеть, пока свет зари снова все не переворошит.

внешность, как известно, обманчива, оттого ее и назвали внешностью

жизнь супружеская, жизнь совместная подобна увеличительному стеклу, и не думаю, будто что-то способно надолго укрыться от объективов постоянного наблюдения

иные яды действуют столь медленно, что, когда эффект произведен, мы уж запамятовали, что же послужило причиной отравления

предаваться сладостному безделью

взирал на мир рассеянным взором человека, который ничего уже не ждет от жизни

ограда, хоть в смысле гигиены и декора играет роль позитивную, все же способствует забвению, отращивает, так сказать, памяти крылья, что, впрочем, никого не должно удивлять, ибо со времен изначальных и незапамятных, от их истока, с той поры, как мир стал миром, ходит по нему поговорка о том, что с глаз долой — из сердца вон.

Пожалуй, вы не без хитроумия ответили бы, если бы, конечно, мне было бы интересно ваше мнение

торопливо натянул на себя одежду и вынесся из дому опрометью, несообразной ни возрасту его, ни положению

память, будучи штучкой чересчур чувствительной, обижается, когда ее ловят на изменах, а потому всегда старается заполнить бреши и пустоты порождениями собственной реальности, явно недостоверными, но более-менее схожими с теми, о которых остались у нее лишь воспоминания, зыбкие и смутные, как мелькнувшая мимо тень.