Ричард Фейнман: жизнь в науке

в жизни Фейнмана это стало своеобразной вехой. Тридцать лет спустя в своих
знаменитых «Лекциях» он скажет:
Если в результате какой-то мировой катастрофы все накопленные научные знания оказались бы
уничтоженными и к грядущим поколениям живых существ перешла бы только одна фраза, то
какое утверждение, составленное из наименьшего количества слов, принесло бы наибольшую
информацию? Я считаю, что это атомная гипотеза (можете называть ее не гипотезой, а
фактом, но это ничего не меняет): все тела состоят из атомов ,маленьких телец ,которые
находятся в беспрерывном движении ,притягиваются на небольшом расстоянии ,но
отталкиваются ,если одно из них плотнее прижать к другому .В одной этой фразе, как вы
убедились, содержится невероятное количество информации о мире, стоит лишь приложить к
ней немного воображения и чуть соображения.19,

Конечно же, собственные
истории Фейнмана, собранные Ральфом Лейтоном и опубликованные в двух томах, представляют его в несколько преувеличенном свете: как легендарного супермена науки и бича

Вот о чем забыл он сам и вот почему он так медленно движется вперед. Исследователи вроде
него и Уотсона совершают прорыв только тогда, когда пренебрегают всем, что делают другие, и
пашут свое собственное поле22

Весной 1947 года он
вспомнил, как он раньше наслаждался, занимаясь физикой: она была не работой, а игрой. Он
решил, что у него есть отличная работа, он обеспечил свою жизнь и преподает физику, что
доставляет ему удовольствие. Он больше не будет искать задачи, которые нужно решить; он
будет просто играть с физикой, ради забавы, как он делал это раньше.

Мелвилл родился в 1890 году. Он был сыном Якоба и Анны Фейнман, литовских евреев, которые когда-то жили в Минске (Белоруссия), а в 1895 году эмигрировали в США.

понимать
природу и желать ее познать, передать свой энтузиазм ребенку, даже не обладая глубоким
знанием математики, необходимым для профессионального ученого.

Это
обнадеживает всех нас; даже если мы не можем стремиться к тому, чтобы стать Ричардом
Фейнманом, мы, по крайней мере, можем попытаться стать Мелвиллом Фейнманом:

Чтобы
передать основную мысль, истории не обязаны быть буквально «истинными» во всех деталях.
Как признался сам Фейнман, он хорошо знал, что птица, которую описывал Мелвилл, на самом
деле, называется не «певчей птицей Спенсера» и что иностранные «названия», которые его отец
придумал для этой птицы, — всего лишь набор букв. Но, кроме того, он знал, что все это не
имеет ни малейшего значения, что, в действительности, весь смысл этой истории заключался в
том, что названия не имеют значения, так что если Мелвиллу хотелось называть эту птицу
певчей птицей Спенсера, он имел на это полное право. Собственные истории Ричарда Фейнмана
нужно понимать в том же духе: пока основной смысл рассказа остается неизменным, подробности и акценты могут варьироваться в целях совершенствования влияния истории.

Это представляет глубокое понимание природы физики и характера мира, и именно такие
примеры позднее помогали Ричарду Фейнману сомневаться во всем, искать основные истины и
никогда не верить в то, что какой-то процесс понят только потому, что он уже имеет название*.

когда он заметил
странное поведение шарика, лежавшего в маленьком вагончике, если он тянул этот вагончик
вперед. Шарик откатывался к задней стенке вагона, а потом, когда вагончик останавливался, шарик катился
15
к передней стенке. Он спросил отца, почему так происходит и получил следующий ответ: Этого не знает никто. Основной принцип состоит в том, что движущееся тело стремится
продолжать свое движение, а покоящееся тело стремится оставаться в покое, если только его
сильно не толкнуть. Эта тенденция называется «инерцией», но никто не знает, почему она имеет
место.