Он привык к природе, замкнутой в ограду Летнего сада, окованной гранитной набережной. Природа для него была крысами, кошачьим запахом черных лестниц, воронами, чайками. Без чудес.
tristatestigmaцитує5 років тому
Зоя только раз бросила на него строгий взгляд поверх страниц: – А вы, значит, не читаете? Зайцеву хотелось ответить: «Отцепись, дура». Он приветливо улыбнулся: – А я, значит, не читаю.
tristatestigmaцитує5 років тому
Проверить, насколько высок его неожиданный покровитель, вернее тот, кто назначил его лопаткой по разгребанию дерьма, теперь можно было только одним способом.
tristatestigmaцитує5 років тому
Но взгляд Зайцева сделался еще более ясным, еще более открытым, если такое было возможно. На губах уже начинала цвести улыбка старательного идиота.
Liza Korolevaцитує6 років тому
Как бы там ни было, книжка свое дело сделала: мысли Зайцева разомкнулись. Ослабили онемевшую хватку.
Liza Korolevaцитує6 років тому
Пусть вся планета станет садом Для окрыленных пчел‑людей.
Natalia Danshinaцитує6 років тому
А, товарищ Зайцев! Приветствую! — Он показал зубы в несколько фальшивой, то есть вполне петербургской, улыбке. — Я вам еще не надоел?
Natalia Danshinaцитує6 років тому
Пуговица оторвалась внезапно и мягко, как обычно и бывало с дрянными нитками ленинградского производства. Подпрыгнула на полу и тут же укатилась. Пуговица была с брюк.
Natalia Danshinaцитує6 років тому
Опять за окном то трепались на ветру ветки. То било солнце. То сеялся дождь. Питерское лето спешило показать все, что умеет, и желательно в течение одного часа.
Natalia Danshinaцитує6 років тому
— Один из абреков, Джиоевых этих, помню, бабу зарезал. Ну не зарезал, а так, напугал. Ну не совсем бабу, а лилипутку. Любовь у них была. Может, не любовь, а шуры‑муры, поскольку баба эта жила постоянно с коверным. Ну не то чтобы жила…