Эмоции: великолепная история человечества

а протяжении истории те или иные сильные эмоции выступали в качестве движущей силы перемен. Нередко желание, отвращение, любовь, страх или гнев охватывали целые культуры, толкая людей на поступки, которые меняли все. Я собираюсь исследовать, какую роль сыграли эмоции — и эволюционировавшие представления людей о них — в формировании мира. В процессе мы увидим, насколько переживание эмоций — желания, отвращения, страха, любви и гнева — в прошлом отличалось от современного.

Отчасти это было издевкой над конфуцианством — как и почти все, что писал Чжуан-цзы. Он любил подчеркивать, что ли приносит больше вреда, чем пользы. Все меняется, считал он. «Острые углы честности имеют свойство притупляться». Дело в том, что каждый человек — «то дракон, то змея». Категоричные правила, претендующие на то, чтобы раз и навсегда определять конкретные ситуации, не работают. Есть способ получше, полагал Чжуан-цзы. И это подводит нас к еще одной притче.

действительности же человека от животного отличала воля. Способность выбирать и проявлять свободу воли была высшим достижением трехчастного разума. Даже простейшие существа могут распознавать предметы, но они неспособны спланировать, как их лучше использовать, и ведомы инстинктом. Это ставило интеллект ниже во

Однако эмоции представляют собой нечто большее, чем просто стимул и реакцию, и современной нейронауке это известно. С гневом также связана лобная доля — часть коры головного мозга, где строятся планы и происходит обдумывание. Миндалевидное тело при этом реагирует быстрее, чем активизируется наша способность размышлять, поэтому когда вам кажется, что кто-то взрывается агрессией, не подумав, то вам не кажется3.

Выражаясь научным языком, стыд возникает, когда наша парасимпатическая нервная система активизируется в результате сбоя настройки, то есть в момент, когда человек рассинхронизируется с эмоциями окружающих.

Он выразился так: «Разум есть и должен быть лишь рабом аффектов [страстей] и не может претендовать на какую-либо другую должность, кроме служения и послушания им»8, [42].

Однако он хорошо усвоил главное, на чем сходились все мыслители: разум полезен, а чувства — нет.

Гоббс считал, что важно осознавать страсти еще до того, как вы поймете, что испытываете какую-либо из них, а значит, о страстях необходимо размышлять.

Он полагал, что именно по этой причине люди становятся настолько категоричными в своих суждениях, что часто доходит до конфликтов.

По мнению Гоббса, более сложные страхи бывают двух видов: религия, когда страху потворствует общество, и суеверие, когда общество этот страх не оправдывает.