Загадочная история Бенджамина Баттона

Бенджамин не мог отвести от нее глаз и почувствовал, что у него внутри произошла настоящая химическая реакция, которая, казалось, растворяет и видоизменяет каждую клетку его тела. Он застыл, кровь прилила к его щекам и лбу, в ушах застучали молоточки. Так неожиданно пришла первая любовь

В двадцать пять мужчины думают, что знают все, в тридцать уже подвержены усталости от переутомления, сорок лет — это пора длинных историй, слушая которые можно выкурить ящик сигар

Давным-давно, еще в 1860 году, подходящим местом для рождения ребенка считали дом. Сейчас же высшие боги медицины постановили, что первый новорожденного должен звучать в стерильной атмосфере клиники

— Мне нравятся мужчины вашего возраста, — сказала ему Хильдегарда. — Юноши так неразумны. Они рассказывают о том, сколько выпили в колледже шампанского и сколько денег проиграли в карты. Мужчины ваших лет умеют ценить женщин.
Бенджамин почувствовал, что готов сделать ей предложение, однако усилиями воли подавил такой порыв.
— Ваш возраст — самый романтический, — продолжила она, — пятьдесят лет. В двадцать пять мужчины думают, что знают все, в тридцать уже подвержены усталости от переутомления, сорок лет — это пора длинных историй, слушая которые можно выкурить ящик сигар, шестьдесят — ох, шестьдесят, это почти семьдесят, однако пятьдесят — сладкий возраст. Мне такие мужчины по вкусу.

— Я вырос, — решительно провозгласил он. — Я хочу носить длинные штаны.
Отец задумался.
— Ну, — наконец, сказал то, — даже не знаю, что и сказать. Ведь длинные брюки обычно носят с четырнадцати лет, а тебе только двенадцать.
— Но ты должен признать, — запротестовал Бенджамин, — что я слишком стар для своего возраста.

После этого Бенджамин понял, что неплохо бы разбивать что-то каждый день, и он стал это делать только потому, что этого от него ждали, и потому что от природы был вежливым.

Однако есть на свете поступки порядочные и не порядочные. Если ты решил, что ты не такой, как другие, я не смогу тебя остановить, но я действительно считаю, что это не совсем тактично с твоей стороны.

Сначала появилась леди, затем — пожилой джентльмен, за ними — еще одна юная леди, прекрасная, как грех.

— Ваш возраст — самый романтический, — продолжила она, — пятьдесят лет. В двадцать пять мужчины думают, что знают все, в тридцать уже подвержены усталости от переутомления, сорок лет — это пора длинных историй, слушая которые можно выкурить ящик сигар, шестьдесят — ох, шестьдесят, это почти семьдесят, однако пятьдесят — сладкий возраст. Мне такие мужчины по вкусу.

юная леди, прекрасная, как грех