Эволюция Кэлпурнии Тейт

Для неопытного человека все летучие мыши на одно лицо.

Что такое одна-единственная книга? Какое она имеет значение? Наступит день, и у меня будут все книги в мире, полки и полки книг. Я буду жить в башне из книг. Буду читать весь день напролёт, читать и есть персики. А если юные рыцари в доспехах и на белых конях осмелятся явиться ко мне, чтобы умолять спустить вниз мои длинные косы, я буду пуляться в них косточками, пока они не уберутся подобру-поздорову.

И голос пропал.
— Да, Кэлпурния?
— А девочки… девочки могут стать учёными? — мы оба сделали вид, что не замечаем дрожи в моём голосе. — Или не могут?
Он затянулся сигарой, а потом стряхнул пепел.
— А маму ты спрашивала? Или папу?
— Конечно, нет. С чего бы? Мне и в голову не пришло.
— У них тоже может быть мнение по этому поводу? Как ты думаешь?
— Я знаю, что они скажут, — в голосе нескрываемая горечь. — Вы ещё не догадались, отчего я теперь не выхожу из кухни? Поэтому я спрашиваю вас.
— Понятно. Помнишь, как мы сидели у реки и говорили о Копернике и Ньютоне?
— Конечно, — такое не забывается.
— Разве мы не говорили о новом элементе, открытом миссис Кюри? И о сипухах, которых изучала миссис Максвелл?
— Нет.
— И об уравнениях мисс Ковалевской? И о путешествии мисс Бёрд на Сандвичевы острова?
— Нет.
— Какое упущение, — пробормотал он.
Мои глаза наполнились слезами. Что я упустила?
— Прости, пожалуйста, моё упущение, Кэлпурния, — продолжал он. — Ты мне немало рассказывала о примитивном состоянии школьной системы. Я бы мог догадаться, что тебя оставят в полном неведении относительно определённых аспектов науки. Давай поговорим об этих женщинах.

Нас учат шить и вязать. И ещё хорошим манерам — заставляют нас вышагивать по комнате с книгой на голове.
— А я-то думал, что книги лучше усваиваются при чтении.

«Наука домоводства», автор миссис Джосайя Джарвис. Что это значит? Тут что-то не так. Руки словно одеревенели. Я с трудом открыла книгу на странице с оглавлением и прочла: «Кушанья для больных», «Самые лучшие соленья и маринады», «Как избавиться от пятен». Ужас какой!

— Извините, мэм, у вас есть книга мистера Дарвина?
— Какая книга?
— Мистера Дарвина. «Происхождение видов».
— Говори громче! — она даже поднесла ладонь к уху.
— Книга мистера Дарвина. Прошу вас, — повторила я дрожащим голосом.
Взглядом она пригвоздила меня к месту.
— Конечно же, у нас её нет, — буркнула библиотекарша. — Не держу подобных книг в библиотеке. В Остине, кажется, есть экземпляр. Можно выписать по почте. Это стоит пятьдесят центов. Есть у тебя пятьдесят центов?
— Нет, мэм.
Я залилась краской. В жизни у меня не было таких денег.
— И ещё требуется письменное разрешение от твоей матери, что тебе можно прочесть эту книгу. Есть у тебя разрешение?

Он учил меня, как можно отыскать истину. Надо не просто сидеть и рассуждать, как Аристотель (умный, но сбитый с толку древний грек), но и стараться наблюдать самому. Надо выдвигать гипотезы, ставить опыты, проводить наблюдения и только тогда делать выводы. И снова и снова эти выводы перепроверять

Мы торжественно ели индюшку, фаршированную кукурузным хлебом с сухофруктами и копчёными устрицами, жареные почки и острые колбаски из дичи. А ещё сладкий картофель, печёную картошку, зелёные бобы, стручковую фасоль, тающий на языке кукурузный пудинг, тушёные помидоры с окрой, капусту со сладкой свининой, маринованную свёклу, шпинат с луком и сливками. А на сладкое – пекановый пирог, лимонный пирог, кекс с сухофруктами, пирог из кислых яблок

Он даже сразу не ответил.
– Нет микроскопа? Не понимаю я современную систему образования.
– Я тоже. Нас учат шить и вязать. И ещё хорошим манерам – заставляют нас вышагивать по комнате с книгой на голове.
– А я-то думал, что книги лучше усваиваются при чтении.

Ах! Постель, книга, котёнок, еда – что ещё нужно человеку для счастья?