Славой Жижек - интервью Русскому журналу

Не надо просто уважать других, предложите им общую борьбу, потому что сегодня у нас общие проблемы.

«И лучший
Ни в чем не убежден, тогда как худший
Горячим напряженьем переполнен»

надо просто уважать других, предложите им общую борьбу, потому что сегодня у нас общие проблемы.

Либерал рассуждает примерно следующим образом: «Пусть другие будут, я их уважаю, только пусть они не вторгаются в мое личное пространство. Как только они это делают, они начинают преследовать меня – своими запахами, нечистым языком, вульгарными манерами, своей музыкой, кухней… Я полностью поддерживаю чернокожих, но я никоим образом не готов слушать громкий рэп». На современном рынке можно встретить целые линейки продуктов, лишенных своих вредных свойств: кофе без кофеина, обезжиренные сливки, безалкогольное пиво… Список можно продолжать до бесконечности. А как насчет секса без секса, или доктрины Колина Пауэлла о войне без жертв (с нашей стороны, разумеется), то есть войны без войны, или современного нового определения политики как искусства экспертного администрирования, т.е. политики без политики. Вплоть до нынешнего толерантного либерального культурного плюрализма – опыта лишения Другого его инаковости. Получится декофеинизированный Другой, он потрясающе танцует и у него холистическая экологически чистая картина мира. При этом такие детали, как избиение жены, будут оставаться вне поля зрения.
Механизм подобной нейтрализации наилучшим образом был сформулирован еще в 1938 году Робертом Бразильяком, французским фашистом-интеллектуалом, который был застрелен в 1945 году. Он позиционировал себя как «умеренного» антисе

проявлении своей любви к Европе, тогда ему нужно было бы последовать совету своего отца и убить самого себя.

некотором смысле Брейвик был прав в выборе цели. Он нападал не на иностранцев, а на тех, кто внутри его собственного сообщества были слишком терпимы к нашествию чужаков. Проблема не в чужаках, а в нашей европейской самобытности.

Истинную угрозу европейскому наследию представляют такие люди, как Брейвик, самопровозглашенный защитник Европы, который убивал «из любви» к Европе. С такими друзьями Европе не нужны никакие враги. Если бы Брейвик был действительно серьезен в

мужчины – нет. Когда мужчина видит женщину его просто распирает от желания.
Таким образом, в исламе меня очень заинтересовали две вещи: с одной стороны, желание контролировать женщин как пол и их сверх-сексуализация, а с другой стороны, то, что женщин считают подлинным этическим агентом. Именно этот момент привлекает меня, когда я изучаю религиозные традиции – наличие внутренних невидимых предпосылок, так сказать «другая» история.

Если помните, сколько-то лет тому назад, в австралийских СМИ разразился громкий скандал после того, как один местный исламский клирик сравнил изнасилованную женщину с куском сырого мяса, который вынули из упаковки и оставили лежать прямо на улице, этот кусок затем пришла и съела собака. Вопрос стоял в следующем: стоит ли винить собаку за то, что она съела оставленный кусок мяса, или, наоборот, виноват идиот, который это мясо оставил? Очевидно, что клирик сравнил женщину, которая вышла на улицу не покрытой (т.е. не так, как это принято в исламе), с куском мяса, которое вынули из упаковки и оставили лежать на улице. Феминистская и прогрессистская публика взорвалась негодованием: он сравнил женщину с куском мяса, и т.п.! Но при этом упустили из виду нечто совершенно другое: что мужчину сравнили с собакой; что в присутствии женщины мужчина ведет себя как пес в присутствии мяса; что он не способен сопротивляться желанию. Другими словами, большая этика здесь приписана как раз женщине, в том смысле, что считается, что женщины могут контролировать свое поведение, а

клирик сравнил женщину, которая вышла на улицу не покрытой (т.е. не так, как это принято в исламе), с куском мяса, которое вынули из упаковки и оставили лежать на улице. Феминистская и прогрессистская публика взорвалась негодованием: он сравнил женщину с куском мяса, и т.п.! Но при этом упустили из виду нечто совершенно другое: что мужчину сравнили с собакой; что в присутствии женщины мужчина ведет себя как пес в присутствии мяса; что он не способен сопротивляться желанию. Другими словами, большая этика здесь приписана как раз женщине, в том смысле, что считается, что женщины могут контролировать свое поведение, а мужчины – нет. Когда мужчина видит женщину его просто