Социальная и религиозная история евреев. Том V

Таким образом, Анан, считая сегрегацию лекарством от главных зол, настаивал на трояком отделении: от нееврейского мира, от необразованных масс и от нечестивых внутри собственной общины12.

Бен Баг-Бага: “Вникай в нее и вновь вникай в нее, ибо все в ней”

Нет необходимости повторять здесь в подробностях уже трижды рассказанную историю средневековых сектантских движений. Самые ранние и в определенном смысле самые важные из них, помимо караимов, а именно связанные друг с другом секты исавитов, йудганитов (или шадханитов) и мушканитов

По общему признанию, наиболее значительным было движение караимов, основанное Ананом бен Давидом (около 767 г.). Какое-то время движение, как мы увидим, дробилось на множество независимых групп, которые лишь после x в. консолидировались в единую секту, существующую до сегодняшнего дня. Караимы, многие из которых

Самые острые проблемы, однако, возникали не в связи с самоуправлением общины, а во взаимоотношениях с внешним миром. Мы уже отмечали неоднозначность ѓалахической теории по этому вопросу. С одной стороны, всякое внешнее вмешательство считалось серьезной угрозой еврейской автономии и самому существованию еврейского народа. С другой стороны, евреям предписывалось беспрекословно подчиняться власти — особенно монархам, которые, согласно преобладающему мнению теологов всех трех религий, не получили бы бразды правления, не будь на то Господней воли. Эта концепция имела особое значение в еврейском праве, где часто ссылались на древнюю формулу: “Закон государства — закон” (дина де-малхута — дина), далеко не всегда разъясняя при этом ее значение.

Под властью ислама принцип еврейской автономии соблюдался довольно твердо, и, за исключением отдельных случаев незаконного вмешательства высокопоставленных правительственных чиновников, еврейская судебная система фактически могла функционировать беспрепятственно. О

отдельной личности или общее благо, механизмы контроля или самоуправление, полномочия широких масс или раввинистической элиты, основная задача и раввинов, и светских вождей заключалась в том, чтобы предотвратить всякое вмешательство извне.

Какие бы формы ни принимала организация еврейской общины, ставила ли она во главу угла права и свободы

Другую демократическую черту средневековых западных общин западные города не могли с легкостью позаимствовать. Близкие отношения в маленькой, сплоченной группе позволяли осуществлять полицейские функции преимущественно путем нравственного и религиозного убеждения. Даже в древней Палестине еврей, который считал, что его ущемили в правах главы общины или он не может добиться справедливости в суде из-за могущества противника, призывал на помощь общественное мнение, “приостанавливая молитву”. Подобные случаи имели место и в западных мусульманских странах. Только в Вавилонии, для которой была характерна большая степень централизации в управлении общиной, мудрецы попытались запретить всякое вмешательство в установленный порядок богослужения. В респонсе гаона однозначно утверждается, что “в Ираке не признают это право, ибо здесь не народ следит за соблюдением правосудия и порядка, а эта обязанность возложена на суд…

Общины постепенно росли и стремились к повышению своего статуса; причем во главе многих из них стояли ученые одного ранга. Возникла тенденция сообща решать проблемы. Наблюдая за тем, как священники и миряне вместе принимают решения на католических соборах, евреи, видимо, были склонны последовать их примеру.