Раскрашенное слово

Ни в коем разе, отвечал Стайнберг и, развивая свою мысль, сформулировал одну из величайших аксиом того периода; «Всякое великое искусство, чем бы оно ни было еще, повествует об искусстве»

Не «увидеть — значит поверить», дурень ты этакий, а «поверить — значит увидеть», ибо модернистское искусство полностью олитературилось: картины и прочие произведения изобразительного искусства существуют только для иллюстрирования текста.

ударах кисти по холсту, в этих размашистых мазках раскованной стихни чувств запечатлевалась сама эмоция художника. Ее можно было увидеть — все еще живую! — в законченном продукте творчества.

Наступил такой момент, когда американские художники один за другим стали видеть в полотне арену для действия.— изрекал Розенберг.— То, что они наносили на полотно, было не картиной, а событием».

одна часть этого городка, бомонд, постоянно ожидает от другой его части, богемы, «новой волны» и заранее готова уверовать в нее: 3) богема состоит из кружков, школ, сообществ, групп и клик.

что ими открыт новый способ видения, который не способны понять все прочие (читай: буржуа).

Живопись призвана заставить зрителя увидеть в ней то, что она и представляет собой — определенное сочетание цветов и форм на холсте. Так начиналось «современное искусство», и так начиналось современное искусство построения теорий искусства.

При этом все они исходили из одной и той же предпосылки: довольно писать картины о чем-то! Художник просто пишет.

которое возникло в эпоху Возрождения и которое различные национальные академии художеств по-прежнему считали последним словом в области живописи.

Не «увидеть — значит поверить», дурень ты этакий, а «поверить — значит увидеть», ибо модернистское искусство полностью олитературилось: картины и прочие произведения изобразительного искусства существуют только для иллюстрирования текста.