Чародей

до появления антибиотиков любое средство от туберкулеза действовало лишь на воображение пациента.

Я впервые побывал в театре, и по сей день даже самая истерическая пьеса об унижениях и несправедливости, самыми бездарными актерами, обладает для меня определенной притягательностью: я всегда надеюсь, что мелькнет красивая нога и развеет тьму.

Однополая любовь, что когда-то была вынуждена о себе молчать[92], теперь никак не может заткнуться.

Церемонии. В молодости я, как положено канадцу XX века, думал, что все слишком отрепетированное – не «искренне», и ставил превыше всего искренность – что для меня означало жизнь, лишенную красоты, хоть и не совсем лишенную порядочности. Для меня годилось все, что угодно, лишь бы оно было «искренним», даже если это означало – нищим, неграмотным и сбивчивым.

Война вылечила меня от этого. Я увидел искренность и чистосердечное смирение хороших людей, воюющих за дело, которое они не могли сформулировать словами, за страну, о которой знали очень мало, за «ценности», которые в их присутствии никто никогда не подвергал сомнению. Я видел, как искренность обращается в злобу у людей, пострадавших от огня своих, если этим людям не за что ухватиться, негде увидеть что-то большее за мешаниной убеждений или просто покорности, с какой лучшие из них шли на войну. Они не знали церемоний, которые могли бы осветить им путь. Их лишили даже мирского блеска монархии и патриотизма – те были развенчаны «искренними» мыслителями, сдирающими покровы со всего, что стоит хотя бы самую чуточку выше плоскости посредственности. В жизни этих людей отсутствовало великолепие. И все же: верил ли я, и если да, то во что?

Даже современная война не убила во мне уверенности, что человек – благородное создание и в час нужды должен вести себя достойно. Разумеется, в обычной жизни мы не используем нагруженные смыслом и эмоциями слова типа «благородный». Люди, стоящие на высшей ступени развития, смеются над такими разговорами. Но когда вот-вот умрешь в ледяной ванне из собственного дерьма, то смотришь на жизнь по-другому и принимаешь решение: если останешься в живых, больше никогда не будешь считать себя человеком, стоящим на высшей ступени развития.

Очень легко планировать самопожертвование других людей ради благородной цели.

Он заводил нас далеко в поля музыки, но всегда возвращал домой, а домом был Бах.

это Великий театр жизни. Вход бесплатный, но налоги убийственны. Сюда приходят, когда могут, и уходят, когда вынуждены. Представление идет непрерывно. Спокойной ночи.

Ананке (др.-греч. ἀνάγκη — «неизбежность», «судьба», «нужда», «необходимость») — в древнегреческой мифологии божество необходимости, неизбежности, антропоморфная персонификация рока, судьбы и предопределенности свыше. Была почитаема в орфических верованиях. Также термин античной философии, означающий силу, принуждение или необходимость, которая определяет действия людей и ход космических событий. Демокрит основал на нем свою теорию строения мира, согласно которой мир состоит из атомов и пустоты. В мире нет случайности, есть только вечное ананке — программа, которая задает ход всех событий и движение каждого атома.

Такая изобретательность напрашивается сама, потому что человек — хитроумное создание и вечно проверяет границы на прочность, выясняя, как далеко можно зайти, при этом не нажив себе неприятностей