Запомни меня навсегда

– Вы так добры! – говорю я, размышляя о том, как часто прямой обязанностью человека, перенесшего утрату, является улучшение самооценки многочисленных утешителей.

Если я полюбила убийцу, то что же собой представляю я сама?

Не перестаю удивляться, как много супруги скрывают друг от друга. По идее, они должны всем делиться. На деле выходит иначе: девять из десяти непременно что-то скрывают. Даже если это просто мысли, желания, надежды. Живешь в одном доме, спишь на одной кровати и совершенно не знаешь того, кто находится с тобой рядом.

Он не учился в художественном колледже. Он никогда не жил в Клэпхеме. Вспоминаю голые белые стены студии в Уимблдоне – рисовал ли он там вообще?! После его смерти я тщетно пыталась отыскать ту галерею в Эксетере – ее он тоже выдумал? Я любила этого человека. Лежала с ним рядом каждую ночь. Прикасалась к его телу. Жила только им, позволила ему обладать мною. А он спал с Онни. Я его совсем не знаю. Даже имя у него вымышленное!

Зак мне об этом твердил не раз. Я плохо выражаю свои мысли. И поэтому об меня постоянно вытирают ноги

Я испытываю ужасную, болезненную потребность поскорее вырваться из положения, в которое угодила против своей воли. Уж такая я есть, Зак не раз говорил, что я должна с этим бороться. Я плыву по течению. Делаю, что мне скажут, а не то, что хочу сама. «Умей за себя постоять!» – настаивал он. Может, он и теперь ждет от меня то– го же?

Она из тех, кто находит утешение в еде, любит маффины, яйца по-бенедектински, лепешки с мясом по-турецки.

Еще мне хотелось придать нашей встрече нотку экстравагантности, которую мы оба потом вспоминали бы. Представляешь, когда-нибудь и ты спросишь: «А помнишь ту меховую шапку, что ты надел на наше первое свидание? И о чем ты только думал?»

– Вы так добры! – говорю я, размышляя о том, как часто прямой обязанностью человека, перенесшего утрату, является улучшение самооценки многочисленных утешителей.