Дьявол и господь бог

Когда бог молчит, в его уста можно вложить все что угодно.

Для тех, кто избран богом, нет дурных вестей.

Заставлю их трепетать от страха передо мной, раз нет иного способа их любить. Буду повелевать, раз нет иного способа их любить. Буду одинок под этими пустыми небесами — раз нет иного способа быть вместе со всеми. Идет война — я буду воевать.

Вот и началось царствие человека на земле. Хорошее начало. Пошли, Насти! Я буду палачом и мясником.
Короткая пауза.
Насти (кладет ему руку на плечо). Гёц...
Гёц. Не бойся! Я не отступлю. Заставлю их трепетать от страха передо мной, раз нет иного способа их любить. Буду повелевать, раз нет иного способа их любить. Буду одинок под этими пустыми небесами — раз нет иного способа быть вместе со всеми. Идет война — я буду воевать.

Слушайте: я беру на себя командование против собственной воля, но я не брошу армии. Поверьте, если есть хоть один шанс выиграть эту войну, я выиграю ее. Тотчас же объявите: всех дезертиров — на виселицу! Сегодня к вечеру доложить мне точно о состоянии войск, оружия, провианта. За все ответите головой. Вера в победу придет, когда ваши люди будут бояться меня больше, чем врага.

Колдунья. Клянусь вам, никакого вреда. Дотронусь до вас — станете неуязвимы.
Крестьянин. Мы поверим тебе, если Насти даст до себя дотронуться.
Колдунья подходит к Насти.
Насти. Убирайся к черту!
Колдунья (вполголоса). Меня прислал Карл. Не мешай мне, не то все пропало.
Насти (громко). Хорошо. Только скорее!
Она трет его. Крестьяне хлопают в ладоши.
Один из крестьян. Монаха не забудь.
Гёц. К черту!
Хильда (мягко). Гёц!
Гёц. Ну, три, красотка, натирай!
Колдунья трет его.
Насти (в ярости). Убирайтесь!
Крестьяне и колдунья уходят.
Гёц. Насти, до чего ты дошел.
Насти. Как видишь...
Гёц. Значит, ты их презираешь?
Насти. Я презираю лишь себя. (Пауза.) Дурацкая комедия: я ненавижу ложь и лгу своим же братьям, чтобы придать им мужества перед лицом смерти на войне, которую я ненавижу.
Гёц. Черт возьми, Хильда, этот человек одинок, как я.
Насти. Больше, чем ты. Ты был одинок всегда, а я всегда жил жизнью сотен тысяч, теперь я остался наедине с самим собой. Гёц, прежде я не знал ни одиночества, ни поражения, ни смятения, теперь я бессилен перед ними.

Гёц. Я не сразу... Потерплю год...
Хильда (смеясь). Слушай, через год мы все умрем.

Гёц. С меня хватит тридцати шести лет одиночества.
Хильда. Я буду с тобой.
Гёц. Ты — это я, мы и вместе будем так же одиноки.

Да, господи, ты обманул меня. Заставил меня поверить, будто я твой избранник. Но может ли упрекнуть тебя во лжи, может ли усомниться в любви твоей тот, кто, как я, любит своих братьев и лжет им, как лгу я?

Карл. Ты, Насти, колеблешься, мечтаешь, а дезертиров все больше и больше! Армия теряет солдат, как раненый кровь. Кровотечение нужно остановить, мы не можем быть так разборчивы в средствах.
Насти. Что ты намерен предпринять?
Карл. Пусть эта милая красотка коснется каждого своей лопаткой. Они поверят в свою неуязвимость и не удерут с поля боя.
Насти. Я сделал их людьми, ты хочешь снова превратить их в скотов.