Война двух королев

Делано сказал, что Малик не хотел возвращаться? – тихо спросил он.

Перри взглянул на нас.

– Поппи сказала ему, что все сложно.

– Да, – я повернулся и обнял Поппи, когда она подошла ко мне, но не сводил глаз с брата.

Малик опустился на колени перед Делано, а Киеран подкрался ближе, глядя на них обоих. Мой брат говорил, но даже я не мог разобрать слов. Что бы он ни сказал, Делано ответил легким прикосновением головы к руке Малика.

Этот поступок заставил Малика вздрогнуть и не остался незамеченным другим вольвеном. Напряжение, сгустившееся в воздухе, спало. Поппи прижалась ко мне, ее ладонь лежала чуть ниже моей груди, а Малик положил дрожащую руку на макушку склоненной головы Делано. Глаза Малика закрылись, когда пальцы Поппи вцепились в мою рубашку, его черты исказились, когда он повернул голову, проводя плечом по щеке. Я знал, что должна чувствовать Поппи. Эмоции были явно запечатлены на лице Малика. Печаль.

Прила, связанная волчица Малика, была сестрой Делано.

Самые красивые вещи во всем королевстве часто имеют зазубренные и неровные линии, шрамы, которые усиливают красоту запутанными способами, которые ни глаза, ни разум не могут обнаружить или даже понять, – сказала она

Переделать королевства, – вмешалась я. – Царства. Я знаю. Я слышала это.

Малик покачал головой.

– Твое предназначение – уничтожить. Мир смертных и Иллизиум. Вот как она планирует их переделать.

– Звучит несколько чересчур, – пробормотал Ривер.

Я отпрянула. Исбет сказала, что хочет, чтобы Атлантия сгорела. Но это… это не то же самое. Это совсем другое. Это звучит очень похоже на…

Остерегайтесь, ибо конец придет с запада, чтобы погубить восток и опустошить все, что находится между ними.

Я резко выдохнула.

Пророчество – о чем в нем говорится? Что первая и вторая дочери переделают царства и возвестят о конце. Нет. То, что это написано, не означает, что это произойдет. То, чего хочет Исбет, не имеет значения по целому ряду причин.

– Для начала, я недостаточно сильна, чтобы сделать нечто подобное.

Малик наклонился вперед:

– Для начала, ты пока что недостаточно сильна, чтобы сделать это. Ты не завершила Отбор. Тогда ты будешь способна.

– Стану достаточно могущественной, чтобы разрушить царства? – я засмеялась. – Боги не настолько сильны.

– Не думаю, что ты одна из них, – сказал Кастил.

Я медленно повернулась к нему.

– Еще раз?

– Это то, что я понял немного раньше, – сказал он мне. – Я не совсем понимаю и не знаю, как это возможно, но я не думаю, что ты бог.

– Тогда кто я, черт возьми? – я развела руками.

– Первородная, – объявил Малик.

Я закатила глаза.

– О, да ладно.

– Он говорит правду, – объявил Ривер, и мы все повернулись к нему. – Ты одна из них. Ты Первозданная, рожденная из смертной плоти.

Из крови и пепла, – сказала она, склонив голову.

– Мы восстанем, – закончил Блез.

Я вздрогнула. Эти слова эхом отозвались во мне, теперь их значение имело совсем другой смысл, в отличии от того, что мне сказали, когда я услышала их впервые.

– В этом нет необходимости. Я не ваша Королева, – сказала я, взглянув на закутанную фигуру Кастила. – Нам просто нужно убежище. Уединенное место, где я могу помочь своему мужу.

Малик резко повернул голову в мою сторону, но ничего не сказал.

– Может, сейчас ты и не наша Королева, – сказала Клариза, подняв голову, – но ты богиня.

– Да, – я тяжело сглотнула, беспокойство давило на меня. – Но вам все равно не нужно кланяться мне.

– Не это я ожидал услышать от настоящей богини, – пробормотал Блез. – Но не буду жаловаться, – он потянулся, взял жену за руку, и они поднялись вместе. – Все, что потребуется.

Что именно, по твоему мнению, я сделала или сделаю?

– Твой гнев. Твоя страсть. Чувство правильного и неправильного. Твоя любовь. Сила. Все это. В конце концов, ты такая же, как я. Ты исполнишь то, для чего была рождена, моя дорогая дочь, – она подняла свой бокал. – Ты принесешь смерть моим врагам.

Все, что ты освободишь, – это смерть

Она не нуждается в моей помощи.

– Полагаю, нет, – он коснулся своей груди. – Она пронзила меня вчера. Моим собственным кинжалом.

Грубый смех покинул меня.

– Моя девочка.

– Ты, должно быть, очень гордишься ею, – он медленно опустился на колени. – Посмотрим, как это изменится.

– Это никогда не изменится, – поклялся я, моя челюсть пульсировала. – Несмотря ни на что.

Он изучал меня несколько мгновений.

–Любовь. Такое странное чувство. Я видел, как она уничтожает самых могущественных существ, – сказал он. Слова Миллисент снова пронеслись у меня в голове. – Я видел, как она придает одним невероятную силу. Но на протяжении многих, многих лет, что я прожил, лишь однажды я видел, как любовь останавливает смерть.

– Это так?

Каллум кивнул.

– Никтос и его Супруга.

Я уставился на него.

– Ты настолько стар?

– Я достаточно стар, чтобы помнить, как все было раньше. Достаточно стар, чтобы знать, когда любовь – сила, о когда слабость.

– На самом деле, мне все равно.

– Она – твоя слабость, – эти бледные, немигающие глаза чертовски беспокоили. – Знаешь, почему?

Мои губы приоткрылись.

– Держу пари, ты собираешься мне рассказать.

– Ты должен был выпить ее крови, когда у тебя была такая возможность, – сказал он. –Ты пожалеешь, что не сделал этого.

– Не думаю, – я никогда не пожалею, что не поставил под угрозу безопасность Поппи. Никогда.

– Посмотрим, – Призрак долго смотрел мне в глаза, а затем пошевелился.

Он был быстр. Я отпрянул назад при виде блеска стали. Идти было некуда. Мои рефлексы были дерьмовыми.

Боль взорвалась в моей груди, огненной волной, забирая с собой воздух в легких. Металлический привкус сразу же наполнил мой рот. Я посмотрел вниз и увидел кинжал глубоко в своей груди и кровь, стекающую по животу.

Я поднял голову, выдавив:

– Промахнулся мимо сердца, идиот.

Холодный воздух хлынул мне в грудь.

– Нет.

– Это правда, – черты ее лица напряглись, и я увидел это на мгновение, прежде чем она опустила глаза. Печаль. Глубокая, бесконечная печаль. – Я бы хотела, чтобы это было не так, потому что знаю, что независимо от того, что я делаю – что бы ни сделал кто–либо – Королева добьется успеха. Ты тоже потерпишь неудачу.

Я наклонился настолько, насколько позволяла цепь.

– Потерплю неудачу в чем?

Миллисент подняла свой пристальный взгляд на меня.

– В убийстве моей сестры.

Я отпрянул к стене, едва заметив вспышку боли в спине.

– Пенеллаф скоро завершит свой Отбор, – Миллисент поднялась. – Тогда ее любовь к тебе станет одной из очень, очень немногих ее слабостей. Тогда ты будешь единственным, что сможет ее остановить. Если ты этого не сделаешь, Пенеллаф поможет покончить с царствами, какими мы их знаем, в результате чего миллионы людей погибнут, а те, кто выживет, подвергнутся чему–то гораздо худшему. В любом случае, моя сестра этого не переживет. Она умрет у тебя на руках, или утопит королевства в крови.

Я не могу...

– Можешь, – Мне было невыносимо видеть, как ее сила ломается. Черт. Это было больно. Но видеть, как она выдержит любой удар, который нанесет Кровавая Королева, если она продолжит ее ослушаться, было убийственно для меня.

– Я люблю тебя, Поппи.

Она задрожала.

– Я люблю тебя.

Крепче обняв, я притянул ее ближе и поцеловал. Наши языки переплелись. Наши сердца. Я запечатлел ее ощущения и вкус в памяти, чтобы утонуть в них позже. Она дышала так же тяжело, как и я, когда наши губы наконец разомкнулись.

– С первого момента, когда я увидел твою улыбку... И услышал твой смех? Боги, – прохрипел я, и она вздрогнула, ее прекрасные глаза закрылись. – С первого раза, когда я увидел, как ты накладываешь стрелу и стреляешь без колебаний? Держишь в руках кинжал и сражаешься рядом с другим? Сражаешься со мной? Я был в благоговении. Я никогда не испытываю благоговения перед тобой. Я всегда совершенно заворожен. И это никогда не изменится. Всегда и навсегда

Боги.

Все это было знакомо. Слишком знакомо.

Улыбка Прислужницы была медленной и натянутой.

– Я тебе кого–то напоминаю?

– Боги… – прохрипел я.

Она встала, плечи простой черной туники, которую она носила, теперь промокли. Волосы цвета серебристо–белого лунного света свисали до талии, подчеркивая бедра. Она была стройнее, не такой пышной, но она стояла там…

Неверие затопило меня.

– Невозможно.

Вода капала с кончиков ее пальцев, когда она молча подошла ко мне.

– Почему ты думаешь, что то, что ты видишь – невозможно, Кастил?

– Почему? – хриплый смешок сорвался с моих сухих губ. Не было никакой логичной причины, кроме того факта, что мой разум не мог смириться с тем, что этот Призрак – была почти зеркальным отражением Поппи. Но я не мог этого отрицать. Не может быть, чтобы она не была родственницей моей Королевы.

– Кто ты такая? – я задыхался.

– Я – первая дочь, – сказала она, и черт меня подери, если это не стало очередным шоком. – Я предпочитаю, чтобы меня называли моим настоящим именем – Миллисент. Или Милли. И то, и другое подойдёт.

– Твое имя означает «храбрая сила», – услышал я свой голос.

Эфир яростно пульсировал, совпадая с пульсирующей волной боли, исходящей от моей руки. Первозданная эссенция разлилась в каждой клеточке и в каждом пространстве моего тела, наполнив горло тем призрачным дымно-сладким привкусом. Вкусом смерти.

И вот кем я стала.

Смертью.

Предвестницей, как меня назвал лейтенант.

– Вот дерьмо, – пробормотал Ривер позади меня