Потерпевшие кораблекрушение

т клуба до дома Хевенса было рукой подать, но для европейца этот переход показался бы вступлением в какую-то волшебную страну. Если бы такой человек последовал за нашими двумя друзьями в этот дом с просторной верандой, уселся бы вместе с ними в прохладной комнате, где на столе, покрытом скатертью, сверкало вино при ярком свете лампы; если бы он отведал вместе с ними экзотическую пищу: сырую рыбу, плоды хлебного де

За стенами клуба во мраке ревел прибой. В темной чаще кое-где мерцали огоньки. Мимо по двое и по трое проходили островитянки, кокетливо улыбались и снова исчезали во мгле, а в воздухе еще долго держался запах пальмового масла и цветов франжипани.

дерева, печеные бананы, жареную свинину, приправленную неподражаемым мити и царем тонкой снеди — салатом из капустной пальмы; если бы он видел и слышал временами фигуры и шаги хорошеньких туземных молодых женщин, то появляющихся в дверях, то исчезающих, казавшихся слишком скромными, чтобы принять их за членов семьи, и слишком гордыми, чтобы принять их за прислугу, — и если бы после того он вновь внезапно перенесся к себе домой, к собственному домашнему очагу, он, наверное, протер бы глаза и сказал бы: «Все это мне приснилось. Я видел во сне, что был где-то в доме, но только в таком доме, который похож на небо».

Лауден Додд был представлен по порядку всем присутствующим, начиная с самого коменданта и его партнера, с которым тот в данный момент играл на биллиарде: крупного торговца с ближайшего острова, почетного члена клуба, некогда бывшего корабельным плотником на американском военном судне, и кончая доктором порта, жандармским бригадиром, плантатором опиума и всеми белыми, которых торговля, случай, кораблекрушение или дезертирство занесли в Тайоа.