Искусство говорить и слушать

Застарелые предрассудки — серьезное препятствие для убеждения. Прежде чем приступать к убеждению, от них следует избавиться. Таким образом, у слушателя появится шанс мыслить непредвзято и воспринять совершенно новую точку зрения.

В начале главы я писал, что проводить досуг можно в одиночестве и в компании. Когда люди готовят еду, столярничают или ухаживают за садом ради удовольствия (удовлетворения от хорошо сделанной работы), а не ради прибыли, это пример уединенного досуга. В уединении можно также писать и читать, рассматривать картины, слушать музыку, путешествовать и наблюдать, а самое главное — думать.

К общественным способам проведения свободного времени относится любое общение с друзьями, а главное — всевозможные разговоры. На мой взгляд, качественный разговор, одновременно приятный и полезный, — один из лучших способов занять себя. Он позволяет насладиться всеми благами, получаемыми от других способов проведения досуга. Именно тогда они раскрываются по-настоящему.

Поэтому людям так важно обогатить свою жизнь мастерством, необходимым для участия в качественном разговоре, а также волей и мотивацией, побуждающими значительную часть досуга общаться, а не «убивать время» на массу пустых занятий.

Грамматика, логика и риторика — три искусства, связанные с умением применять язык для выражения мыслей и чувств. Первых двух достаточно, чтобы записать чувства и мысли для себя на будущее. Нам не нужно красноречие, когда мы разговариваем сами с собой или делаем заметку для личного пользования. Нам редко, можно сказать, почти никогда не приходится убеждать самих себя, что наши мысли заслуживают внимания и воплощения или что наши чувства обоснованны и их следует разделять. Но если нам когда-нибудь понадобится внушить себе, что мы на верном пути, то одной грамматики и логики для такого внутреннего монолога не хватит. Чтобы убедить себя принять некоторые выводы или чувства, нужно нечто большее — так сказать, «договориться с собой». Вот тогда-то нам и требуется риторика.

Хотя красноречие редко необходимо при обращении к самому себе, едва ли мы обойдемся без него во время общения с другими. Причина очевидна: почти всегда нам приходится убеждать людей не только выслушивать нас, но и соглашаться, а в результате поступать или думать соответственно.

Три основные части данной книги совпадают с тремя выделенными мною разновидностями говорения и слушания. Во второй части рассматривается непрерываемая речь, в третьей — молчаливое слушание, а в четвертой — разговор. Последний из этих трех видов деятельности наиболее важен и сложен.

Разговор может быть шутливым и целенаправленным, а может переключаться от одного к другому. Первый относительно несерьезен, так как обычно представляет собой праздную болтовню. Но даже в несерьезном разговоре могут рождаться интересные мысли и озарения.

Иногда разговор развивается сам собой, например на вечеринке или в гостиной, а иногда строго управляется, как на деловых переговорах, совещаниях, всевозможных конференциях, политических дебатах, научных диспутах, церковных соборах и прочих духовных собраниях, а также в редком сегодня виде обучения, подразумевающем приобщение к дискуссии.

Хотя говорение и слушание — всегда общественное дело, этот аспект может быть исключен или проигнорирован. Это происходит, когда взаимодействие говорящего и слушающего предполагает подавление одного из них. В таком случае мы имеем дело с непрерываемой речью и молчаливым слушанием. Это напоминает улицу с односторонним движением.

То же самое мы наблюдаем, когда кто-то выступает перед аудиторией, делает доклад перед советом директоров или комиссией, преподаватели читают лекции студентам, кандидаты на официальные посты обращаются к электорату или когда гость произносит пространный тост на вечеринке, на время завладевая всеобщим вниманием. Все это — разновидности одностороннего движения.

То, что сегодня публичные выступления, лекции и политические речи могут звучать непрерывно перед значительной аудиторией благодаря телевидению, меняет картину лишь в одном. Когда молчащие слушатели непрерывной речи физически находятся рядом с говорящим, всегда есть вероятность, что односторонняя улица станет двусторонней — слушатель задаст говорящему вопросы или прокомментирует нечто, на что предполагалась реакция.

Когда слушатели сидят перед экраном телевизора, подобная ситуация невозможна.

Общественный аспект говорения и слушания реализуется, а не исключается, когда на смену непрерывной речи и молчаливому слушанию приходит беседа, дискуссия или разговор. Все три слова, которые я употребил, — «беседа», «дискуссия», «разговор» — благодаря общему значению почти взаимозаменяемы. Их объединяет то самое двустороннее движение, когда собеседники по очереди являются говорящими и слушателями.

Быть может, оратор не оправдает ожидания, но для начала его следует непредвзято и внимательно выслушать.

Коммуникация не состоится, если не будет установлена связь между сознаниями: читателя или слушателя, с одной стороны, и писателя или оратора — с другой. Сообщение адресуется читателю или слушателю в виде письменного или устного слова.

Процесс, в который не вовлечено сознание, следует называть слышанием, а не слушанием, видением, а не чтением.

Единственный случай, когда речь приходится произносить без подготовки, — это внезапное предложение тамады на вечеринке сказать тост. Вам остается только полагаться на свое остроумие — и острить. Существует лишь одно спасение: можно не сомневаться, что вам будут признательны в первую очередь за краткость, и только во вторую — за глубокомыслие.

Когда этос и пафос полностью задействованы, главным козырем в руках оратора остается логос