Закон ночи

После смерти ты не попадаешь в лучший мир: лучший мир — этот, потому что ты еще не умер. Небеса не в облаках. Они — воздух у тебя в легких.

После смерти ты не попадаешь в лучший мир: лучший мир — этот, потому что ты еще не умер. Небеса не в облаках. Они — воздух у тебя в легких.

Как странно похожи служители бога и служители войны[1].
Кормак Маккарти

Посвящается Энджи
Я гнал бы машину всю ночь

Братья Бартоло жили на Дорчестер-авеню, над мясником и сапожником. Мясник и сапожник были женаты на сестрах и ненавидели друг друга не намного меньше, чем собственных жен. Впрочем, это не мешало им устроить в общем подвале бар с нелегальной выпивкой. По ночам сюда являлись со всех остальных шестнадцати приходов Дорчестера и даже из дальних мест вроде Северного берега, чтобы отведать лучшее спиртное к югу от Монреаля и послушать, как негритянская певица Делайла Делют поет о разбитом сердце, в том заведении, которое местные жители прозвали «Шнурок», и это раздражало мясника настолько, что он в конце концов облысел.

— Subito, capo. Subito. [53]

Единственная штука, на которой сходятся все в мире: голодать не очень-то приятно.

Людям нравится черно-белый мир, без полутонов.

Но я все-таки верю в Бога. Так, для безопасности. И еще я верю в жадность. Тоже для безопасности.

— Ты видишь худшее в лучших людях, — произнесла она, качая головой, — и лучшее в худших.