Пуаро ведет следствие (сборник)

истину надо искать внутри себя, а не снаружи.

Когда человек уникален, он об этом хорошо знает! И другие с этим соглашаются.

Я знала, что Бог дал мне хорошие мозги и что у меня нет никаких способностей к домашней работе.

Пуаро замолчал, протянул руку за еще одним вареным яйцом и нахмурился.

– Совершенно непрактично, – произнес он, – что каждая курица несет яйца разных размеров! Откуда в этом случае взяться симметрии на столе? На худой конец они в магазине должны сортировать их по десяткам одинакового размера.

– Ну, мусье Пуаро, и что вы можете обо всем этом сказать? Все ясно как божий день, не так ли?

– Как раз наоборот, все очень туманно.

Было видно, что сотрудник Скотленд-Ярда доволен.

– Однако именно это позволяет мне надеяться на то, что я успешно решу эту задачу, – весело добавил мой друг.

– Как это?

– Туманность дела в самом его начале я рассматриваю как добрый знак. Вот если дело кажется ясным как божий день – eh bien, будьте осторожны! Кому-то выгодно, чтобы оно таковым казалось.

– Настоящий сыщик должен вести себя совсем по-другому, не так ли? – Пуаро быстро взглянул на нас. – Я вижу, что вы думаете. Он должен быть полон энергии. Он должен носиться туда и обратно. Он должен простираться на пыльной дороге в попытке изучить следы шин через увеличительное стекло. Он должен собирать остатки сгоревших спичек и окурки сигарет. Ведь именно об этом вы сейчас подумали, разве нет?.. Но я, Эркюль Пуаро, говорю вам, что все это не так! – Казалось, он бросает нам вызов. – Настоящая работа ведется здесь. – Он постучал пальцами по лбу. – Понимаете, мне вообще не надо было уезжать из Лондона. Достаточно было спокойно расположиться у себя в квартире. Ведь все, что имеет значение, это маленькие серые клеточки у нас в голове. Исподволь и кропотливо они ведут свою работу, пока я неожиданно не прошу подать мне карту, указываю пальцем на точку и говорю – премьер-министр здесь! И он действительно здесь! Используя метод и логику, можно добиться чего угодно. Это поспешное путешествие во Францию было ошибкой – все равно что принимать участие в детской игре в прятки. Но теперь, хотя, может быть, уже и поздно, я примусь за работу так, как надо, то есть изнутри. Умоляю вас, друзья мои, не шумите.

– Вы правильно сказали: для чего было похищать его, когда хватило бы хорошего удара по голове?

– Простите, мой друг, но я сказал не совсем это. Как раз в их интересах похитить его.

– Почему?

– Потому что неизвестность увеличивает панику. Это первая причина. Если б премьер-министр был мертв, это стало бы громадным несчастьем, но было бы ясно, с чем столкнулась нация. А теперь мы наблюдаем всеобщий паралич. Вернется ли премьер или нет? Жив он или мертв? Никто не знает, и, пока это не будет точно известно, ничего нельзя сделать. А как я уже сказал вам, неизвестность порождает панику, и именно этого добиваются les Boches [89].

После второго прохода маленький бельгиец сделал какую-то пометку в своем блокноте и убрал часы в карман.

– Благодарю вас, мадемуазель. И вас, месье, – он поклонился инспектору, – за ваше терпение.

Казалось, что эта чрезмерная вежливость моего друга сильно развеселила инспектора.

У вас доброе сердце, и вы никогда не забываете о старике. А доброе сердце в конце концов лучше, чем все серые клеточки, вместе взятые. Да-да, а я, который с вами сейчас говорит, иногда об этом забываю.

– Боже мой, Пуаро! Я бы заплатил приличную сумму, чтобы хоть раз увидеть, как вы опростоволоситесь – всего только один раз. Вы невероятно самоуверенны!

– Не надо злиться, Гастингс. Я ведь вижу, что иногда вы почти ненавидите меня! Увы, мне приходится расплачиваться за свое величие…