До и после

– Ты какая-то странная, – сказал Фостер, когда я вошла в палату.

Родители оглянулись, но если и заметили что-то, то тактично промолчали.

– Лицо у тебя странное, – парировала я.

– Девон, – одернула меня мама. Но она улыбалась.

Если ты знаешь наверняка, что твои чувства взаимны, тебя наполняет такое мощное чувство, что им можно зарядить тысячу электромобилей. Это просто невероятное ощущение. Как будто произошло что-то совершенно невозможное. Самое счастливое совпадение на свете.

– Ты и «Гордость и предубеждение» прочитал?

– Ага. Решил сначала, что это продолжение.

До этого никто ради меня не читал ни одной книги.

– Дев, давно бы уже пора понять… Это ты была этим секретом.

– Что?

– Знаешь, почему я тогда на физкультуре встал в пару с Фостером? Потому что знал, что ты его двоюродная сестра. Наше с тобой знакомство не заладилось, и я решил хотя бы показать, что хорошо отношусь к твоему брату. Конечно, потом оказалось, что он крутой и у нас много общего, но изначально… Я просто хотел тебе понравиться.

Он сказал это так просто и бесхитростно. Это напомнило мне о записках, которые пишут друг другу в первом классе. Я тебе нравлюсь? Да или нет – поставь галочку. Все, что я могла, – удивленно смотреть на Эзру.

– Я тебе еще на первой физкультуре понравилась?

Он кивнул:

– В тот момент, когда сказал: «Иди за мячом», а ты ответила: «Сам иди».

– Вот тогда?

– Да.

– Ты очень странно выражаешь симпатию.

– Ну не умею я производить хорошее первое впечатление. Да и второе, и третье, и четвертое с пятым.

Мы замолчали. Эзра покачался из стороны в сторону.

– Ну что… Я все испортил?

– Что ты испортил?

Он пожал плечами:

– Возможность… взаимной привязанности.

Я изумленно хлопнула его по плечу.

– Это из Джейн Остин. Ты что, читал Джейн Остин?

Он кивнул:

– Увидел, какую книгу ты оставила тогда на поле, и купил себе такую же.

– «Чувство и чувствительность»? Зачем?

– Чтобы у нас появилась тема для разговора. Не знаю, заметила ли ты, но я не то чтобы гений непринужденных бесед.

– И как ты собирался завязать беседу об Остин?

– Не знаю. Ну, мы могли бы тусоваться вместе, повисла бы неловкая пауза, и я бы бросил невзначай: «Блин, Уиллоуби такой козел, скажи?»

– Знаешь, Грейси вообще-то довольно свирепая. Она как-то велела подруге ударить парня, который попал в меня мячом. Выглядело как мафиозная разборка.

Мы почти весь день просидели на диване, играя в видеоигры и глядя дурацкие ТВ-шоу. Я даже задумалась, с кем бы я могла так тусоваться целый день до того, как к нам переехал Фостер. Наверное, с Кэсом. Но даже Кэса не хватило бы надолго. А вот Фостер был готов проводить со мной сколько угодно времени. Забавно: теперь я была от всей души благодарна за то, от чего раньше бесилась.

Я потеряла Кэса и Эзру за один вечер, выступила против Стентона Перкинса, рискнула жизнью и испортила платье. Внезапно я поняла, что слишком устала, чтобы плакать. Так что я просто уткнулась лбом в руль и зажмурилась.

Фостер слегка приобнял меня, уткнувшись головой в плечо, и почему-то я ощутила спокойствие.

Когда я открыла глаза, рядом со мной стояла Грейси Хольцер со своей свитой. Она обняла меня за плечи:

– Ты в порядке? Больно? Мэделин, иди ударь Джеймса.

Какая-то долговязая фифа ударила в плечо Джеймса Кеньона, защитника.

– Это за то, что попал в Девон, – громко пояснила Грейси.

– Боже, – сказал Кеньон. – Я же случайно.

– Чего-чего? – с угрозой в голосе произнесла Грейси.

– Мне очень жаль, – пробормотал Кеньон.

– Так-то лучше.

И тогда я подошла к Эзре и обняла его. Он не сразу отреагировал, и пару мгновений я чувствовала себя довольно глупо, но потом он тоже обвил меня руками и крепко прижал к себе. Он был выше меня, и я уткнулась лицом в ему в шею.

– Тебе легче? – наконец спросила я, не размыкая объятий.

– Угу.

Я чувствовала, как голос резонирует у него в груди.

– Точно?

– Нет. – Пауза. – Постоим так еще немного?

– Хорошо.

И тогда я подошла к Эзре и обняла его. Он не сразу отреагировал, и пару мгновений я чувствовала себя довольно глупо, но потом он тоже обвил меня руками и крепко прижал к себе. Он был выше меня, и я уткнулась лицом в ему в шею.

– Тебе легче? – наконец спросила я, не размыкая объятий.

– Угу.

Я чувствовала, как голос резонирует у него в груди.

– Точно?

– Нет. – Пауза. – Постоим так еще немного?

– Хорошо.