Мой прекрасный враг

– Макс – мой брат, ты ведь знаешь это?

Я замерла, рука так и повила в воздухе у дверной ручки.

– Мой родной брат. Он тогда приходил ко мне, и сказал, что ты… – помедлив, она договорила. – Что ты замечательная. Береги этого дуралея, ладно?

Дыши, Королёва, дыши, – оживленно проворковал Ледовский. Казалось, его забавляла моя реакция. – Хочешь, я сделаю тебе искусственное дыхание?

– Нет, – сказала я, пытаясь скрыть тень смущения, что осела на мои щеки.

– Тогда… мне стать твоим мужем?

– Что? – в ногах появилась слабость, я чудом удержала вертикальное положение. – Это самое странное предложение руки и сердца, ты в курсе? Какие еще есть варианты?

– Хм, дай подумать.

– У тебя пять секунд!

– Я люблю тебя, как тебе такой вариант?

Вместо ответа я закрыла глаза, сжав руки в кулачки. Это был первый раз. Первый раз, когда Максим говорил о своих чувствах.

Пыльный подъезд, на стене сбоку какое-то глупое граффити с корявыми буквами, а сверху возмущенный голос Сашки и шаги наших родителей. Не иначе – киношная атмосфера.

– Никто не смеет обижать мою сестру! – помедлив, он добавил. – Никто, кроме меня

Не выдержав и часа, я написал сообщение девчонке:

М: «Согрелась?»

Она ответила не сразу, и это меня порядком помучило. Я даже поднялся с подушки и начал прожигать экран телефона, словно это могло помочь. Никогда не замечал за собой физической слабости по женскому полу.

А когда прилетело смс, я, прикусив губу, принялся читать и печатать ответ.

П: «Я выпила огромную кружку чая с малиной и лимоном. Ты знаешь, это нереально вкусно. Хотела принести тебе попробовать, но подумала, наверное, тебя дома нет».

М: «А что не позвонила? Я тут в одиночестве и замерзший… Где мой чай, Королёва?»

П: «Свободные девушки свободным парням чаи не носят. А вообще, может он в магазине?»

В конце концов, война однажды закончится, ты не сможешь играть в великого мстителя вечно. Но что останется потом? Ненависть никуда не уходит, она лишь заглушается на время, а потом врезается в сердце с новой силой и… разрушает тебя.

– Максим, ты не… – попыталась возразить сестра, однако я перебил.

– Жизнь так устроена, что в ней периодически будут появляться плохие люди, которые оставят слизкий отпечаток. Ты будешь лить слезы из-за них, желать возмездия, мечтать о незримом бумеранге. Но по итогу получишь лишь опустошение. Пойми, Оксана, единственный способ выжить – научится прощать и отпускать, как бы тяжело это не было

– Ты еще слишком маленькая для таких подробностей. И вообще, прекращай, а то я тебя вон, в сугроб кину.

– Да ладно, Королёва. Ты серьезно? – с усмешкой прикрикнул Макс. Как следует укомплектовав снаряд, я повернулась и зарядила им по направлению в Ледовского. Он даже изворачиваться не стал, получив по плечу.

– Полина, ты же проиграешь, – сказал Максим, стряхивая с себя остатки снега.

– Ошибаешься, – самоуверенно заявила я.

– Хорошо, но если выиграю – я тебя поцелую. Имей в виду!

И не успела я переваривать полученную информацию, как Ледовский уже держал в ладонях охапку снега, сокращая между нами расстояние. Он взмахнул рукой, но я вовремя отпрыгнула и даже показала язык.

– Промазал, – засмеялась, набирая снег в ладонь.

– Еще не ночь, детка! Молись! – теперь и Ледовский лепил снежок. Я кинула свой снаряд, но в этот раз промахнулась, зато получила по руке ответочку. Снег россыпью скатился вдоль локтя, падая на землю.

– Ты ответишь за это!

– Да ты что говоришь, моя ненаглядная.

– Получи! – крикнула я, попадая по спине Максу снежком. Он быстро развернулся и кинул в меня снежный снаряд, сокращая и без того маленькое расстояние между нами. Снег рассыпался по моей ноге, и я захотела поскорей набрать проигранные очки. Помчалась к небольшому сугробу, и только начала подготовку, как Ледовский резко дернул меня за руку: мокрая атака очутилась прямо под курткой в зоне шеи.

– А-а-а! – визгнув от неожиданной влаги под одеждой, я кинула ответку, которую даже не слепила. Снег попал прямо в лицо Максу, и мы оба засмеялись, словно неугомонные дети.

– Выкуси!

– Сейчас я тебе выкушу! – пригрозил он, и я зачем-то попятилась, позабыв, что за спиной тот самый сугроб. В какой-то момент поскользнулась и уж не знаю, как так получилось, но я ухватилась за Максима, потянув его за собой в снег.

Мы оба потеряли равновесие, падая вниз, на холодную снежную кучу. А когда я открыла глаза, у меня чуть не остановилось сердце. Клянусь, я перестала слышать его удары, что так ярко звучали несколько часов назад. Макс лежал на мне, его лицо было настолько близко, что я запросто могла разглядеть даже маленькую родинку, которая пряталась в области правой брови.

– Ты проиграла, Полина, – прошептала он, щекоча дыханием мои губы.

– Будешь мстить? – я ощущала, как его рука проскользнула под мою спину, словно придвигая ближе, будто бы мы, итак, находились не в запредельной близости.

– Ну я же плохой мальчик, – сказал Максим,

Наверху оказалось довольно тепло, скорее, даже жарко. Я скользнула в открытую дверь, что вела в нашу комнату, и замерла на пороге, замечая Максима. Он переодевался, натягивал на голые плечи футболку. В приглушенном освещении его тело все равно выглядело чертовски привлекательным, словно какой-то скульптор постарался, делая идеальные изгибы, впадинки, оливкового цвета кожу.

Я в компании был, с ребятами. Коттедж сняли на набережной. Народу много было, потом выпили, разошлись, один парнишка уснул на диване, наши предложили ему голову побрить. Прикол, скажи? – усмехнулся Власов.

Опять раздался грохот, видимо, они воевали с братом. Забавно, но мы с Оксаной никогда не конфликтовали, типа драк или погонь, как бывает у детей. Она либо покорно со всем соглашалась, либо убегала в слезах, тыча обиженно в меня пальцем. Приходил отец, давал старшему сыну подзатыльник, и ссора заканчивалась. Скучно мы жили, на фоне этих склоков этажом выше.