Сто бед

Книги читают для того, чтобы сравнить свое существование с жизнью других и в конечном счете повзрослеть

А что, жизнь так же неизменна, как дно реки?
— Чего ты там бормочешь?
— Я это сегодня заметил. Когда дует ветер, поверхность воды меняется, но на дне все остается неподвижно.

Завтра, — думал он, — сложно будет начать все сначала, все столь же невыполнимое, каким оно было сегодня».

Мне очень нравилось молчать: меньше говоришь, больше думаешь! Напрасно твердят, что речь — самое прекрасное достижение человечества.

странное дело: с виду прямо бог, а в душе — несчастный человек. Он как солдатская койка в казарме: застлана по уставу, а матрас рваный, изъеденный молью и мышами.

какой истиной: ложь может оказаться более по­лезной, чем сама истина. Но этого ­осознания все же было недостаточно, чтобы стать взрос­лым: зрелость уж точно не приходит с покупкой башмаков с металличе

Зрелость наступает, когда свыкаешься вот с какой истиной: ложь может оказаться более по­лезной, чем сама истина

Любовь поворачивает судьбу к лучшему, несчастья не вечны.

, чем та, которую он изрекал сейчас. Истина всегда идет об руку с ложью. К счастью, Азра смотрела на меня, иначе я б

Они почти выбрались из стада, солдаты держали дистанцию примерно в сотню метров, и Коста оказался совершенно незащищенным. Он принялся лаять, как шарпланинская овчарка; согнувшись пополам, он повел стадо к минному полю. Как на картине, иллюстрирующей конец света, агнцы выстроились на заклание. И один за другим приводили в действие мины. Разодранные в клочья животные взлетели в воздух и открыли путь для Косты и Млады, которые тоже фигурировали на этом инфернальном полотне.