Хрупкие люди. Тайная дверь в мир нарциссов

Вырастая в окружении психологически незрелых родителей, ребенок неизбежно расплачивается:
• проблемами с самооценкой;
• сомнениями в собственной адекватности;
• отчуждением от собственных чувств;
• умением игнорировать свои потребности;
• чувством глобального и невыразимого одиночества
• снижением способностей к эмоциональным связям с людьми

«я должен быть всем – иначе я ничтожество».

Нет сильнее нарциссической травмы, чем ненужность своему родителю, будь это прямое отвержение и уход либо игнорирование глубинных потребностей. Знание, что ты не нужен был собственной матери или отцу. Что им было по каким-то причинам не до тебя. Что они не могли дать тебе то, на что ты имел право рассчитывать в силу того, что ты их ребенок. Это грандиозный удар по самооценке. То, что обрушивает ее на самом старте. Ненужный, неважный, неценный – вот каким ты становишься для самого себя. Иногда это спрятано глубоко внутри человека, а иногда большими буквами написано прямо на лбу и видно всем окружающим.

Мы хотим быть с людьми, но каждый раз стоим в сторонке, каждой клеткой тела ощущая себя ущербными и недостойными.
Мы смотрим высокомерно, на самом деле защищаясь от отвращения к нам, которое боимся прочитать в чужих глазах.
Мы нападаем на себя за любые промахи и несоответствие идеалу, которые можем найти в любом своем действии и даже мысли.
Мы обращаемся с собой без жалости и милосердия, потому что боимся расслабиться и стать «тряпками».
Мы пытаемся быть нормальными и делать вид, что нам никто не нужен.
Но у нас не всегда это получается.

Известный юнгианский психоаналитик Джеймс Холлис писал: «Перед нами сложный выбор: тревога или депрессия. Вняв зову души и сделав шаг вперед, мы можем испытать очень сильную и острую тревогу. Отказавшись сделать этот шаг и подавив душевный порыв, мы испытаем депрессию. В таком сложном случае следует выбрать тревогу, ибо такой выбор – это, по крайней мере, путь, ведущий к личностному развитию; депрессия – это тупик и неудача в жизни».

Параноидальность фантазий заключается в том, что нарцисс приписывает людям стремление отвергнуть его без опоры на какую-либо реальность

Нарцисс боится обнаружить в себе ребенка, быть которым ему было небезопасно. А еще больше он стыдится, если он внезапно обнаруживает, что ему до сих пор не удалось «вытравить» его из себя.

Вне всякого сомнения, мы ужасно несчастны, если абсолютно благоразумны.
Дональд Винникотт

при некотором анализе чаще всего оказывается, что человек говорит мне о нарциссической изоляции, а не об интроверсии.
Да, он погружается во внутренний мир, но не для того, чтобы наслаждаться одиночеством, а чтобы тотально себя контролировать и не попасть в ситуации, где ему будет невыносимо стыдно. Да, он внимательно прислушивается к себе, но вовсе не потому, что там внутри невероятно интересная жизнь. Скорее, наоборот: у нарциссов довольно скудная душевная жизнь. Они как раз и страдают от пустоты внутри и от того, что невозможно там ничего разглядеть и нащупать. Да, они молчат и не вступают в общение, но вовсе не потому, что им с собой интереснее. А потому что они часто заранее обесценивают себя для собеседника и ждут инициативы с другой стороны. Это их должны рассмотреть, обратиться к ним и пригласить в контакт. Иначе нарцисс боится нарваться на отвержение себя. И поэтому постоянно прерывает свой интерес к другим людям.

Это важная задача: привязать идеал «Я» к внутренней и внешней реальности человека, проверяя, есть ли снаружи условия для реализации требуемых амбиций, а внутри – способности и возможности.