Что почитать прямо сейчас?

Что такое XX век в истории человечества? На этот вопрос каждый ответит по-разному. Кто-то скажет, что это век войн и геноцида; кто-то ответит, что это эпоха выхода человека в космос; кто-то вспомнит, что это столетие дало миру трансплантацию органов. А для чилийского писателя Бенхамина Лабатута XX век — это момент, когда мы перестали понимать мир, в котором живем.

Героями его «художественного произведения, основанного на реальных событиях» стали люди, как никто другой приложившие руку к приближению сингулярности: физики, разработавшие квантовую теорию и попутно создавшие атомную бомбу; гениальные математики, среди которых отец современного компьютера Алан Тьюринг и Александр Гротендик — злой брат-близнец Мишеля Фуко.

«Когда мы перестали понимать мир» — это своего рода вольное размышление на тему этики науки, но принадлежащее стороннему наблюдателю, а не человеку, находящемуся внутри этой машины по производству сингулярности. Тематически книга Лабатута перекликается с нашумевшим эссе Убон Эппл «Ничего не понимаю», но на деле является полной его противоположностью. Если Эппл позитивно относится к непониманию как одному из множества приемлемых средств понимания мира, то чилийский автор видит в этом если не трагедию, то как минимум драму.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/a-v-prochem-parizh-vonyaet-knigi-nedeli/

«Мужчина купил в ТЦ „Европолис“ стеллаж, а в нем нашел записку „Спасите, нас держат в заложниках. Иван“. Купленную мебель выпускает „Воткинская промышленная компания“ в Удмуртии», — читаем в канале «Новости Москвы». Книга фэшн-журналиста Даны Томас рассказывает, в частности, о том, что весь мир — это Воткинская промышленная компания: товары для благополучных покупателей в мировых столицах производит невидимая армия рабов в не самых благополучных местах.

Эту дискомфортную истину Томас показывает на своем любимом материале — модной индустрии. От прочтения некоторых глав возникает ощущение, сходное с просмотром фильмов в духе Food Inc., только тут тянет отказаться не от мяса, а от продукции Zara, H&M и прочих ястребов фаст-фэшн.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/karlik-gneva-bangladeshskih-chelovekoferm-knigi-nedeli/

В целом составители и авторы сборника справились с задачей, которую сами себе придумали, покрыв действительно огромные территории региональной России. Конечно, еще большие территории остались в слепом пятне, намекая на необходимость продолжения проекта.

Некоторые статьи третьего тома «Новой критики» прекрасны в качестве мини-энциклопедий, открывающих читателю поистине неизведанные пласты культуры, некоторые хороши с социально-антропологической или философской точки зрения. Однако очевидное желание унифицировать материалы, вошедшие в сборник, мне кажется, реализовано не вполне естественным для себя образом — далеко не всегда взгляд в прошлое позволяет увидеть будущее, остающееся мутноватым. И довольно часто этот историзм, явно вопреки воле авторов, создает как будто искусственную сцепку «колоний» с «метрополией». Кто знает, может, в этой своеобразной «деколонизации» нуждается не только пространство, но и время?

Из рецензии Эдуарда Лукоянова. Читать целиком: https://gorky.media/reviews/kto-boitsya-filippa-kirkorova/

...книга Коззенса — редкий удачный пример того, как историческая ревизия, построенная на не самом приятном дидактическом принципе «все не так однозначно», может эффективно работать, если, конечно, все и в самом деле было не так однозначно. Нередко этот метод таит очевидную опасность: за последовательностью тенденциозных фактов можно перестать видеть общую картину. Коззенсу удается избежать этого, во-первых, из-за абсолютно представительной фактуры, а во-вторых — из-за проходящего через весь текст искреннего сочувствия к жертвам несправедливости (почему-то в наших краях историков принято в таких случаях упрекать за необъективность, если, опять же, речь идет не про нашу родную историю).

«И будет рыдать земля» изображает войну такой, какая она и есть: полной вероломства, тотальной жестокости, бессмысленной и обрекающей агрессора на поражение — если не на поле боя, то в исторической перспективе. Книгу Коззенса стоит порекомендовать даже тем, кто прицельно не интересуется прошлым Соединенных Штатов, потому что она как минимум очень многое сообщает о нашем теперь уже общем настоящем в глобализованном мире.

Из рецензии Эдуарда Лукоянова. Читать целиком: https://gorky.media/reviews/skalpirovannye-shtaty-ameriki/

Весьма добротный популярный нон-фикшн на вроде бы хорошо известную тему — происхождение мифических существ. Через вымышленных животных древности эта книга отправляет читателя в путешествие по разным регионам и культурам: Ближний Восток, Египет, Китай, Греция, Скандинавия.

Как так вышло, что людям было мало реально существующих животных даже во времена, когда видовое разнообразие на Земле было значительно шире? Ответ на этот вопрос авторы «Мифозоев» ищут как в письменных первоисточниках, так и в комментариях к ним. Мифические звери становятся точкой входа в первые религиозные культы, древнегреческий театр, исландские саги и так далее. Самым благодарным читателем «Мифозоев», пожалуй, будет тот, кто хочет составить примерное представление о большой культуре прошлого, но по каким-то причинам пока не решается прочитать Овидия или Софокла.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/kolesnitsa-zapryazhennaya-koshkami-knigi-nedeli/

Вопрос о том, кем был — и был ли вообще — Иисус Христос как историческая личность, очевидным образом возникает вместе с наукой Нового времени: если до XVII века Евангелия как часть Священного Писания интерпретировались по преимуществу как богословские тексты, то с XVII столетия стали предприниматься попытки прочитать их с использованием методов исторической науки. Религиовед и священник Алексей Андреев описывает междисциплинарный проект «Поиск исторического Иисуса» в становлении и развитии — от первопроходческих работ немецкого ученого Германа Реймаруса до современных исследований. В книге представлены основные фигуры этого проекта и их ключевые труды, приведены «портреты» исторического Иисуса, а также доступно объясняется, как изменялись установки исследователей, двигавшихся от наивного позитивизма к кризису как самого проекта, так и гуманитарного знания в целом.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/nasilie-kak-ustojchivaya-norma-knigi-nedeli/

Коротко говоря, в своей книге «Шесть граней жизни» шведская поэтесса Нина Бертон рассказывает о природе. Все начинается с того, что автор после смерти матери въезжает в летний домик в лесу, где сталкивается с разнообразными проявлениями жизни, которые последовательно описывает. Принцип повествования довольно прост: Бертон пишет о том, что видит (или слышит). Все начинается с белки, которая шуршит и скачет по чердаку писательницы, не давая ей уснуть в первую ночь в домике. Бертон в ответ предпринимает решительные действия, а именно рассказывает читателям все, что знает о белках. А знает она немало: помимо увлечения литературой и философией, у нее есть еще одна страсть — биология. Затем по ходу повествования нам встретятся куры, голуби, муравьи, вороны, пчелы, синицы и многие другие обитатели шведской глубинки. Про каждого из них Бертон рассказывает любопытные факты, время от времени перемежая это собственными впечатлениями, порой банальными, порой весьма вдохновляющими. Автор как будто бы хочет сказать: я тоже часть природы! А познание природы не может отразиться на познающем ее. Вот так и устроены «Шесть граней жизни».

Из рецензии Игоря Перникова. Читать целиком: https://gorky.media/reviews/pochemu-ne-stoit-shutit-s-golubyami/

Хотя Адорно не предлагает никаких ясных и общедоступных путей для выхода из тупика, его книга обращена к самому сердцу сегодняшнего дня. В ней есть точные наблюдения о том, как СМИ и пропаганда подготавливают и нормализуют военный кошмар. Есть блестящие фрагменты, обращенные к «реалистам», которые «мужественно» объявляют войну нормой политики, и к тем, кто заглушает ужас верой: якобы в происходящем ничего нового нет, а человечество всегда воевало и будет воевать. Есть едкие пассажи об эмигрантах, «представителях немецкого духа», которые планируют восстанавливать немецкую культуру, симулируя сытые довоенные формы, словно бы «ничего и не было». Есть точные замечания о том, чем оборачивается самоуспокаивающая позиция «мы все равно ничего не можем изменить».

Но самым важным... кажется соображение более общего плана. Minima Moralia относится к обширному корпусу работ середины XX века, авторы которых пытались понять, почему немецкие социал-демократы проиграли нацистам и как вообще стал возможным фашизм. Сегодня такие исследования приобретают новую актуальность. Как видно из сказанного выше, Адорно подходит указанной проблеме не столько со стороны социологии, политической философии или истории, сколько с позиций неомарксистской критики культуры. Капиталистическое общество и фашизм внутренне связаны. Одно готовит почву для другого. Рыночная логика борьбы за выживание является условием возможности нигилизма так же, как грудолом с необходимостью предшествует взрослому ксеноморфу.

Из рецензии Ивана Напреенко. Читать целиком: https://gorky.media/reviews/teodor-adorno-grudolom-i-ksenomorf/

Для Вадима Дамье и Дмитрия Рублева, авторов книги «Петр Кропоткин: жизнь анархиста», вышедшей в издательстве «Альпина нон-фикшн», фигура русского революционера является не только актуальной, это целый космос, едва уместившийся на 700 страницах. Сверхфактурная биография — и дотошная хронология жизни героя, и внимательный анализ его идей, и погружение в эпоху. С одной стороны, монументальное исследование, а с другой — очень личная книга: Дамье и Рублев столь открыто симпатизируют своему герою, что некоторые его слова и поступки, не вписывающиеся в разработанный им самим же анархистский дискурс, стараются оправдать.

Из рецензии Артура Гранда. Читать целиком: https://gorky.media/reviews/chelovek-cheloveku-muravej/

Это одно из самых весомых подношений к 90-летнему юбилею Тарковского — подробная, дотошная хроника создания его пятого фильма «Сталкер» (1979), ставшего классикой мировой фантастики. Евгений Цымбал не только многолетний исследователь творчества режиссера, но и непосредственный участник событий — работу на картине он начал как ассистент по реквизиту, закончил как второй режиссер, поэтому часто переходит на речь от первого лица и рассказывает множество удивительных историй. Например, о том, как снималась знаменитая сцена с телекинезом в финале — именно автор был тем человеком, который дергал за ниточки и двигал стаканы. Также Цымбал записал множество интервью с другими членами съемочной группы — оператором, художником-постановщиком, декоратором и т. д.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/neizvestnyj-chelentano-i-paranormalnyj-tarkovskij/

...даже если не абсолютизировать взгляд на растения как на «нечеловеческих агентов», — в истории немало примеров того, как они оказывали влияние на социально-политический контекст. Например, Базоева рассказывает, что в викторианской Англии женщины, увлекавшиеся ботаникой, обнаружили, что для мужчин это «серая зона», которой они не привыкли интересоваться, а потому не хотят и не пытаются установить свое господство — и именно из кружков любительниц растений в результате возникли первые дискуссионные и интеллектуальные клубы, в которых превалировали женщины. Растения влияли на архитектурные тренды, во многом задавая их, а новая архитектура, в свою очередь, провоцировала всплеск интереса к тем или иным видам. А уж о всевозможных примерах массовой одержимости различными цветами и говорить нечего — редко какой век обходился без своей «цветочной эпидемии», которая оказывала прямое влияние на все общество. <...>

Большинство этих фактов нельзя назвать малоизвестными, но, когда они собраны вместе, а авторский взгляд сфокусирован на них соответствующим образом, они позволяют по-новому осмыслить роль домашних и садовых растений в человеческой истории, а подобное смещение оптики — это, пожалуй, лучшее, что может случиться с вами после прочтения научно-популярной книги.

Кажется, что серию «История звука» можно было начать с этой книги, важной для всех, кто касается эфемерной сферы саунд-стадиз. Чаще всего исследователи звука подходят к своему объекту со стороны феноменологии; американский арт-критик предлагает, напротив, «внесубъектный» подход, опираясь на достижения Делёза, Деланды и даже спекулятивного реализма. Саунд для Кокса — автономная и материальная вещь-в-себе, выходящая за рамки человеческого опыта и способная создавать констелляции по своим законам.

Свои рассуждения критик иллюстрирует на примерах из современного искусства, так что, как совершенно справедливо замечает редактор серии, книгу можно рассматривать как путеводитель по саунд-арту, начиная со второй половины XX века. В общем, если вы хотели выяснить, о чем шумят Джон Кейдж или Флориан Хекер, вам сюда.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/vse-eto-udalyaet-smert-knigi-nedeli/

Классическими мемуарами «мемуаразмы» назвать сложно, скорее это тематически организованное собрание забавных, но содержательных историй из жизни, которые посвящены главным образом книгам, работе (то есть тоже книгам) и коллегам (то есть тем, кто пишет книги или о книгах). Легкий нрав и остроумие Веры Аркадьевны замечательны, и не менее замечательно то, сколько она успела сделать для отечественной книжной культуры за примерно полвека — а именно, кучу переводов (Бальзак, Шатобриан, Гюго и т. д.), комментированных изданий (Астольф де Кюстин и т. д.) и собственных сочинений («Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь», «„Французы полезные и вредные“: надзор за иностранцами в России при Николае I» и т. д.). Заметим кстати, что у Мильчиных сложилась настоящая книжная династия: отец Веры Аркадьевны, Аркадий Эммануилович, был крупнейшим знатоком и систематизатором издательского дела, а сын Константин — один из самых ярких современных книжных критиков и наш бывший главный редактор. Не каждый может таким похвастаться.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/fraktaly-krovenosnyh-sosudov-knigi-nedeli/

Выдающаяся работа по национальной политике СССР, наконец переведенная на русский язык. Национальный вопрос, указывает американская исследовательница, был для советского государства наиважнейшим, особенно в первые годы его существования. Опираясь на идеи Маркса и Ленина, руководители СССР придерживались гибридного взгляда на нации, и взгляд этот выходил за рамки привычной ныне оппозиции эссенциализм/конструктивизм. Для советских руководителей нации были «примордиальной» сущностью, которую тем не менее можно формировать с помощью государственной политики. <..>

Книга Хирш о том, что «глазами» государства были исследователи-этнографы, а их оптическими приборами служили переписи, картографирование и создание музейных коллекций. Сложные взаимоотношения знания и управления составляют основную интригу этого выдающегося труда.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/fraktaly-krovenosnyh-sosudov-knigi-nedeli/

Публицист и историк культуры предпринимает попытку наметить логику XX века, «самого безумного века в истории человечества», через авторскую подборку идей и событий. Не то чтобы сенсационная затея, но Хиггс реализует ее остроумно и местами изящно.

Некоторые пункты — вроде теории относительности, концепции бессознательного или работ Дюшана — кажутся самоочевидными. Но мастерство автора заключается не в проламывании очевидностей, а в хорошем подборе сюжетов и демонстрации внутренних связей между явлениями. Хиггс убедительно показывает, как теория относительности может способствовать тяготению модернистской оптики к размножению точек зрения, а вытеснение ЛСД кокаином — перекликаться с ростом популярности Кроули и Айн Рэнд в американской поп-культуре.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/fraktaly-krovenosnyh-sosudov-knigi-nedeli/

«Ф.И.О» относится к романам, «одержимым историей» (по выражению историка Алейды Ассман). В подобных произведения актуализируется не просто историческое, а суперисторическое сознание, тип мышления, зацикленного на истории, на прошлом...

Поднаторевшему в современной литературе читателю может показаться, что роман Медведковой не дает ничего нового в понимании такой прозы. Почти все его формальные элементы — жанровая пограничность, обращение к документам, сюжетные соскальзывания, визуальное сопровождение текста, ретроспективное повествование — так или иначе задействованы писателями, работающими в этом «жанре».

Важное отличие Медведковой как писательницы заключается в том, что она аккумулировала в одной небольшой книге (меньше 300 страниц) почти все эти формальные элементы и нововведения, причем сделала это удачно и изящно; ее книга — это много других книг сразу, и будет обидно, если читатель пройдет мимо такого подарка. И еще ее роман — это, мне кажется, самое главное — попросту очень интересно читать. Да, в нем нет линейного сюжета, да, он не производит вау-эффекта, но это мастерски написанная сложная книга, в которой гармонично сплетаются разные писательские техники. Она заставляет читателя сопереживать автору, его героям и их историям, постепенно проникаясь пониманием (или воспоминанием), что личное всегда слито с общественным. Кроме того, тема памяти, которая еще недавно казалась исчерпанной настолько, что забвение истории выглядело неизбежным, в последний месяц, увы, реактулизировалась — особенно для российского читателя.

Из рецензии Арена Ваняна. Читать целиком: https://gorky.media/reviews/zhit-po-krugu-na-mogilah-nevinno-ubityh/

Главное лицо экспорта турецкой литературы сочинил роман, сюжет которого разворачивается на вымышленном османском острове в восточном Средиземноморье; там в начале 1900-х происходит вспышка бубонной чумы. По признанию автора, который еще до всякого ковида крайне чутко относился к темам изоляции и карантина, «Чумные ночи» он начал писать за несколько лет до событий в Ухани, но незадолго до публикации роман обрел остросоциальный характер.

Главные герои книги — губернатор острова, офицер и их возлюбленные, доктор, прибывший на остров, чтобы остановить эпидемию, и дочь султана, рассказывающая о происходящем в письмах к сестре. Изысканное повествование складывается из описания отчаянных попыток любви, власти и знания упорядочить распадающийся мир, а также, как всегда у Памука, рефлексии о срединном положении турецкой культуры между Востоком и Западом. Рефлексия получилась достаточно острой: сразу после выхода книги писателя обвинили в оскорблении национального флага и Кемаля Ататюрка.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/gvozd-v-lob-knigi-nedeli/

В центре исследования Руттен — «новая искренность» как феномен мировой и в первую очередь русской культуры. Само понятие родилось в домашних студиях художников эпохи перестройки — и, скорее всего, как указывает авторка, в недрах ленинградской «Новой академии» Тимура Новикова, а не сошло с кикиморовых уст Дмитрия Александровича Пригова, как обычно принято считать. Термин, как водится, зажил своей жизнью, этакой сиротинушкой прибиваясь то к постпостмодернизму, то к постконцептуализму, то к постхипстерскому метамодерну и в итоге начал раздражать даже тех, к кому его изначально применяли. В общем, новая искренность — штука удивительно живучая для мертворожденного понятия, и описывает она явно что-то такое же неуклюжее, как и два этих слова, но требующее к себе повышенного внимания.

Взяться за ее исследование — труд заведомо благородный, но и неблагодарный, поэтому Руттен заслуживает всяческого уважения хотя бы за само это предприятие. Если снять маску снисходительности, в книге и правда много чрезвычайно метких наблюдений, касающихся того, как искренность, возведенная русскими людьми в культ, была мощным орудием протеста в самые разные эпохи — от протопопа Аввакума до Карамзина. Но как только дело доходит до времен относительно актуальных, методология Руттен допускает досадные сбои. Так, приблизительно к середине книги вдруг выясняется, что новая искренность и сопутствующий ей стеб бывают правильными (Пригов, Рубинштейн, Сорокин) и неправильными, «с душком» (художник Алексей Беляев-Гинтовт и неустановленная группа лиц).

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/otdel-tselesoobraznogo-upotrebleniya-pajka-knigi-nedeli/

Одна из немногих новых книг, которая почему-то хорошо читается в эти катастрофические дни, вселяет надежду, придает сил и т. д. и т. п., хотя, казалось бы, какое нам сейчас дело до интриг и остроумия XVIII века. Де Линь — образцовый герой времен галантности, авантюризма, масонства и просвещения, он был писателем, дипломатом и военачальником, собеседником монархов и крупнейших вельмож, участвовал в русско-турецкой войне, переписывался с Екатериной II и ее кругом и получил во владение ту местность в Крыму, где разворачивалось действие «Ифигении в Тавриде». Сложно сказать, почему сегодня в его остром, артистичном и — что уж греха таить — крайне лицемерном уме видится что-то здравое и утешительное: возможно, такова сила любой высокой культуры, далеко не всегда морально устойчивой и своевременной.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/malchisheskoe-upravlenie-140-millionnym-naseleniem-knigi-nedeli/

Национальная катастрофа России, которая разворачивается на наших глазах, заключается, в частности, в том, что остается все меньше сил и возможностей рефлексировать об общечеловеческих проблемах, лежащих за пределами военной повестки и ее последствий. К таким проблемам относятся и размышления о геологической эпохе, где деятельность человека стала неотменимым фактором изменений планетарного масштаба.

Работа польской исследовательницы Эвы Бинчик может служить неплохим введением в тему антропоцена, удобным путеводителем по основным маршрутам. Этому способствуют простота, где-то даже простоватость изложения, его обзорный характер, четкая структура, далекая от гуманитарных маньеризмов. Минусы, как обычно, продолжение плюсов: обзорность местами переходит в беззубость, которая заметна в постановке исследовательской задачи: объяснить «уникальный и дискурсивный потенциал понятия антропоцена».

Впрочем, попутно достигаются весьма важные цели, вроде систематизации доводов отрицателей глобального потепления или попытки понять, что делать с апатией как нашей типичной реакций на сложности чудовищных масштабов.

Читать целиком: https://gorky.media/reviews/myasnye-plastyri-antropotsena-knigi-nedeli/