Марина Бородицкая

«В большинстве своем лимерики, — пишет Хаксли, — не что иное, как эпизоды, извлеченные из истории вечной борьбы между гением и его ближними».

Погода стала мягче, задул юго-западный ветер.
«Это муми-ветер, — подумал хомса. — Я знаю, они всегда любили зюйд-вест»

Но на самом деле он как был, так и остался хемулем, которому никак не удавалось сделать ничего хорошего, хоть он старайся изо всех сил.

Наслаждаться жизнью — это очень просто.

Как мне удавалось проводить вместе с ними одно долгое лето за другим и даже не замечать, что они дают мне побыть одному?

Собственно говоря, тишина эта была приятной и спокойной, и им стало лучше друг с другом, когда они виделись не так часто.

Мама стала такой совершенной, такой мягкой и утешительной, что это невозможно было вытерпеть — большой круглый гладкий шар без лица.

Вот он и ушёл. Осень

почувствовал, что воздух пахнет осенью и разлукой

на него вдруг снисходит спокойствие, он словно дерево, на котором не дрогнет ни один лист