Снегодность

Даром были богатыми,
Щедрыми на слова.
Кроют нещадно матами
Белыми нас снега.

Даром, что были нежными
И по ночам одни.
Каждому здесь манеж не мил –
Не распрощаться с ним!

Каждый по кругу бегает
С рваными жилами,
Сивые или пегие –
Лошади в мыле мы!

Как заводные, кружимся,
Круговорот – наш Бог,
Это такой фильм ужасов,
Кто тут себя сберёг?

Это – горячка белая!
Хочется – не пройдёт.
С ней ничего не делаем,
Тает за годом год.

Мантры твердим, пословицы,
Главное – быть немым.
Лужей манеж становится –
Не замечаем мы.

Станет воронкой лужица –
Мы приумножим бег,
Прав только тот, кто кружится.
Весь отведённый век.

Вот уж достал до пояса
Омут. Бежим! Не суть!
Так под водой и скроемся,
Верные колесу!

Чем дальше мы бежим от берегов,
Продиктовавших миру наших предков,
Тем больше мы страдаем от того,
Что нагота встречается нам редко.

Чем выше на ухабинах снега,
Похожие горбами на могилы,
Тем чаще начинам мы ругать
Себя за сны о Чаде и о Ниле.

В одежду страхов кутаемся мы,
Но не находим в кутаньи уюта,
Заносчивой занозой для зимы,
О Солнце помня в обществе манкуртов,
Я буду оставаться до тех пор,
Пока все члены не соединяться
Вновь с кровью суши – притяженьем волн –
Древнейшим из известных миру танцев.

И раз опять безвыборность снегов
Бежать нас заставляет от начала,
Я – одеяло только и всего,
Я – одеяло

Языком болтаюсь в колоколе сна.
Вера нездорова и давно пьяна.
Хороводят буквы ночью нагишом.
Кто пообещает – будет хорошо?
Бьёт озноб набатом в кокон простыни.
Не хватает сил мне звон угомонить.
Ночь меня раздела вслед за пляской букв,
Семь рубашек пота – мой хромой недуг –
С плеч рывком стянула, целовала грудь,
Разбудила рвотой, не даёт уснуть.
Тенью по квартире, счёт веду углам,
В сердце, как заноза, преданность словам.
Голова сильнее от шагов звенит,
А паркет играет в старенький винил,
Выдавая скрипом робкие шаги.
За окном метелит – не видать ни зги!
Спящая квартира. Табуретка. Дрожь.
На кого теперь я стал душой похож