Наука сна

Каприз природы заключается вот в чем: во время пубертатного периода суточные ритмы подростков сдвигаются на три часа назад. Получается, что для них уснуть в девять или десять часов вечера не просто сложно, а биологически невозможно. Исследования показали: у подростков по всему миру организм начинает вырабатывать мелатонин около одиннадцати часов вечера, и этот процесс продолжается даже после рассвета. Взрослые просыпаются, когда уровень этого гормона близок к нулю. А тинейджерам приходится просыпаться в восемь утра, когда мелатонина в крови еще очень много, поэтому они почти ничего не соображают и хотят только одного — вернуться в кровать. Из-за сдвинутых биоритмов требовать от тинейджеров концентрации во время первых уроков — это все равно что ждать, будто кто-то, перелетев через всю страну, сможет моментально адаптироваться к новому часовому поясу (причем менять часовые пояса он должен каждый день в течение четырех лет). Если бы в таких условиях оказались профессиональные футболисты, им для победы потребовалось бы большое везение.

На каждые два часа бодрствования должен приходиться час сна, и организм ощущает, когда эта пропорция нарушается. Каждый пропущенный час отдыха компенсируется более глубоким сном на следующий день. Таким образом тело возвращает себе задолженность по сну.

Пока мы спим, разум создает истории, благодаря которым наступает озарение. Как показывает сон Никлауса, эти открытия не всегда связаны с эмоциями. Когда человек ложится спать, в его голове запускается процесс, крайне важный для памяти, обучения и творчества. Ученые только сейчас начинают постигать его истинное значение. Эффект от работы мозга во время сна в случае Никлауса очевиден — разум решает проблему или придумывает что-то новое без всякого сознательного усилия.

Не будем лукавить: единственные существа, чья судьба нас действительно волнует, в данный момент читают эту книгу.

В долгосрочной перспективе больше шансов выжить было у тех, кто мог восстановить эмоциональный баланс после сильного потрясения, а не у тех, кто бесконечно прокручивал в голове тяжелые впечатления.

Мы не становимся безумнее и больнее, чем мы есть, только благодаря самому благословенному и благотворному дару природы — сну.
Олдос Хаксли

Солнечным днем я встретился с Домхоффом в кафе Yogurt Delite у Тихоокеанской магистрали в Санта-Круз. Мы разговаривали о сновидениях.
—-По современным меркам все заявления Фрейда неверны, — сказал Домхофф, погружая ложечку в замороженный йогурт. — Если посмотреть на сны, хорошенько их проанализировать, то станет ясно, что там все на поверхности, очень просто и понятно. И никакие символы не нужны, — продолжил он. — Фрейдисты зацепились за идею скрытых смыслов. Но их толкования были верны только потому, что мы все пользуемся образным языком и метафорами.

Сейчас, почти через сотню лет, нас окружает так много искусственного света, что, когда в 1994 году из-за землетрясения в Лос-Анджелесе отключилось электричество, люди начали сообщать в полицию, что над городом появилось какое-то странное «гигантское серебристое облако». На самом деле это был Млечный Путь

Мы видим во сне то, что нам небезразлично.

«В значительной степени именно женщины, а не мужчины управляют эмоциональным климатом в отношениях, — говорит Троксель. — Если жена не выспалась, она становится раздражительнее и болтливее. Муж реагирует на ее придирки, а не раздувает конфликт самостоятельно».