Град обреченный

А русский человек должен во что-то верить, понял, браток? Если ни во что не верить, ничего, кроме водки, не останется.

– Если у еврея отнять веру в бога, а у русского – веру в доброго царя, они становятся способны черт знает на что…

– Жили-были в одном городишке два ассенизатора – отец и сын. Канализации у них там не было, а просто ямы с жижицей. И они это дерьмо вычерпывали ведром и заливали в свою бочку, причем отец, как более опытный специалист, спускался в яму, а сын сверху подавал ему ведро. И вот однажды сын это ведро не удержал и обрушил обратно на батю. Ну, батя утерся, посмотрел на него снизу вверх и сказал ему с горечью: «Чучело ты, – говорит, – огородное, тундра! Никакого толку в тебе не видно. Так всю жизнь наверху и проторчишь».

– Я ведь не зря сказал вам, что вы счастливый. Вам и в самом деле можно только позавидовать. Все это идет как-то мимо вас. Или сквозь вас. А по мне это идет, как паровой каток. Ни одной целой кости не осталось.

Вот теперь-то для всех нас и начнутся самые горячие денечки! Поскольку настоящего противника не существует, необходимо его придумать. А как показывает мировой опыт, самый страшный противник – это противник придуманный. Уверяю вас, это будет невероятно жуткое чудовище. Армию придется удвоить.

Почему мы все-таки и несмотря ни на что должны идти вперед? – разглагольствовал Изя, рассеянно поглаживая ближайшую по атласному колену. А потому, что позади у нас – либо смерть, либо скука, которая тоже есть смерть. Неужели тебе мало этого простого рассуждения?

Уходя не грусти, приходя не радуйся

Тебе же навсегда вдолбили в голову, что ежели нет идеи, за которую стоит умереть, то тогда и жить не стоит вовсе. А ведь такие как ты, добравшись до окончательного понимания, на страшные вещи способны. Либо он пустит себе пулю в лоб, либо подлецом сверхъестественным заделается – убежденным подлецом, принципиальным, бескорыстным подлецом, понимаешь?.. Либо и того хуже: начнет мстить миру за то, что мир таков, каков он есть в действительности, а не согласуется с каким-нибудь там предначертанным идеалом… А идея храма, между прочим, хороша еще и тем, что умирать за нее просто-таки противопоказано. За нее жить надо. Каждый день жить, изо всех сил и на всю катушку…

Они здесь убивали друг друга в приступе неистовой ярости, как взбесившиеся хищники, как остервеневшие тарантулы, как обезумевшие от голода крысы. Как люди.

Наставник пожал плечами.
– Каждый получает то, чего он заслуживает.
– То, чего он добивается, – пробормотал Андрей.