Эвелина и ее друзья

Мервиля нельзя было тотчас же не узнать, в частности потому, что у него была совершенно седая голова, — она стала такой, когда ему не было еще тридцати лет, — и в темных его глазах на загоревшем лице было выражение печальной рассеянности, которое было характерно для него в те периоды, когда он еще не собирался жениться или был женат в течение сравнительно долгого времени. Я окликнул его. Он быстро подошел ко мне, и у меня было впечатление, что он искренно обрадовался. Через минуту он сидел против меня, пил черный кофе и все посматривал в сторону пианиста, который продолжал играть по-прежнему — небрежно и неутомимо. Я спросил его, давно ли он здесь и как его дела. Он пожал плечами и ответил: …